Кордон
Шрифт:
Дэвид Прайс сделал паузу и неожиданно для собеседника спросил:
— Когда смотрите на карту России, вам Камчатка внешне не напоминает хвост какого-то странного животного?
Фебрие де Пуант задумался, мысленно представляя, как выглядит на карте северо-восточный полуостров России, и неопределенно покачал головой. Он превосходно знал не только географию, но и историю освоения тихоокеанских берегов. Французы еще в минувшем столетии бывали в Камчатке. Об этом Фебрие де Пуант и пожелал напомнить собеседнику.
— В 1787 году, — медленно проговорил он, — мой славный соотечественник Жан де Г ало Лаперуз открыл пролив между островом Хоккайдо и полуостровом Сахалин {Сахалин
— Я знаю, что Лаперуз побывал в Петропавловске на могиле Чарльза Кларка, — неторопливо вставил Дэвид Прайс. — После того, как мой соотечественник Джеймс Кук в 1779 открыл Сандвичевы {Сандвичевы — Гавайские} острова, его постигла трагическая смерть — мореплавателя съели дикари. Тогда кругосветную экспедицию возглавил его сподвижник и помощник капитан Чарльз Кларк. Он направил ее к Камчатке, но сам скончался в пути. Кларка похоронили в Петропавловске.
О морских открытиях оба адмирала были осведомлены довольно-таки полно.
— Судя по последнему письму Лаперуза в Париж, русские бережно отнеслись к могиле английского мореплавателя, — сказал француз. — Письмо Жана де Гало хранится в государственном музее Франции.
Фебрие де Пуант мог сообщить о Лаперузе и больше. Мог, но не захотел. В упомянутом письме Жан де Гало очень тепло отозвался о россиянах. «Русские в Камчатке, — писал Лаперуз, — оказались удивительно приветливыми и щедрыми людьми. Такого уважения, такого понимания задач моего плавания я за три года не встречал нигде. Каждый житель Петропавловска стремился по мере своих сил оказать французским морякам всяческую помощь и содействие. Россия — великая страна, и нам необходимо всегда жить с ней в дружбе». Это было написано ровно за четверть века до похода Наполеона I в Россию. Читал ли корсиканец письмо Лаперуза, французский адмирал не знал. Не решился он сказать о таком послании соотечественника и Прайсу. «Сентиментальность!» — отозвался бы о письме Лаперуза англичанин.
— Так напоминает ли вам Камчатка хвост какого-то животного? — повторил вопрос Дэвид Прайс.
— Признаться, нет, — после некоторого раздумья ответил Фебрие де Пуант. — А каким, господин Прайс, вам кажется то странное животное? Оно не схоже с тяжеловесной лошадью?
Дэвид Прайс улыбнулся.
— И до чего же вы, французы… — англичанин помедлил, подбирая вместо «трусливые» менее обидное слово, — осторожные. Приближаясь к хвосту России, боитесь ее копыт?
— Осторожность никому не мешает, — отозвался Фебрие де Пуант. — Копыта у тяжеловесов крепкие.
— Вы, видимо, вспомнили Бонапарта. — Дэвид Прайс неторопливо выбил трубку о перила. — Вторгаясь в Россию, Наполеон пренебрег весьма важным фактором…
— Каким?
— Англия тогда была в союзе с Россией.
— На ее стороне находилась и Швеция.
— Не прибедняйтесь, господин де Пуант, — с легким укором произнес англичанин. — Надеюсь, вы не хотели сказать, что у Франции было мало сил? Как история помнит, с Наполеоном, кроме французов, на Россию шли немцы, австрийцы, норвежцы, итальянцы, датчане, поляки…
Нет, Фебрие де Пуант не прибеднялся. Он вдумывался в слова собеседника. В 1812 году Англия была в союзе с Россией против Франции, в 1854 — с Францией против Росссии, и никто ныне не предугадает, с кем в дружбе, а с кем во вражде Великобритания будет в ближайшее время.
Дэвид Прайс почему-то задел Наполеона I. Да, Бонапарт — кумир лучших сынов Франции. Имя великого полководца французы ставят
Дэвид Прайс, видимо, хотел сказать, что великий полководец потерпел поражение в 1812 году только потому, что Англия тогда была в союзе с русскими. Далеко не так. Россия — страна загадочная. У нее есть внутренние силы, не понятные ни англичанам, ни французам, ни туркам…
— «Аврора», заметьте, отдала якоря на внешнем рейде, — сказал Дэвид Прайс. — Русские в гавань зайти не решаются… Предлагаю, господин де Пуант, заглянуть ко мне в каюту на чашку кофе. У нас есть еще о чем поговорить.
— С удовольствием.
Примерно через час французский вельбот в восемь весел отошел от «Президента» и ходко направился к стоянке «Форта».
ЛОВУШКА
Командир фрегата «Аврора» капитан-лейтенант И пан Николаевич Изыльметьев, стоя на капитанском мостике, считал корабли, пытаясь определить, каким странам они принадлежат. Их тут, в гавани Калао, больших, средних и малых, было свыше трех десятков. В глаза сразу бросились два трехмачтовых английских красавца «Президент» и «Пайке». Фрегаты, крупные и величавые, стояли недалеко друг от друга, закрывая от Изыльметьева солидную часть бухты. Дальше от внешнего рейда, в глубине гавани, кабельтовых {Кабельтов — одна десятая мили, равняется 182,5 метра} в пяти от английских кораблей, сгрудились французские фрегат «Форт», корвет «Эвриди-ка» и двухдечный бриг «Облигадо». За ними, теснясь к берегу, замерли на водной глади разнофлаговые суда и суденышки — бригантины, тендера, транспорты, купеческий флот. По бухте медленно передвигались под парусами и на веслах каботажные суда — катера, баркасы, боты, вельботы, плашкоуты {Плашкоут — плоскодонное судно для перевозки грузов}.
Изыльметьев перевел подзорную трубу на берег. В беспорядке разбросанные — где густо, где редко — каменные и глинобитные строения создавали впечатление бедного и грязного селения. Ни деревьев, ни травы — серый без признаков растительности гористый ландшафт. Но не от мрачного и скудного, наводящего унынье берега тоскливо заныло у Изыльметьева сердца. То, чего опасался и избегал капитан-лейтенант во время дальнего и трудного пути, случилось тут, в перуанском порту: командир «Авроры» лицом к лицу столкнулся с потенциальным врагом.
«Два фрегата разных стран под контр-адмиральскими флагами, — рассуждал Изыльметьев. — Сразу две эскадры в маленьком, отдаленном от Европы порту. Куда направляется вооруженная армада?..»
Открытое враждебное отношение англичан и французов к русским морякам командир «Авроры» впервые почувствовал несколько месяцев назад, вскоре после выхода из Кронштадта. В августе 1853 года, оставив свой порт, фрегат «Аврора» и корвет «Наварин» отправились в длинный рейс, на Дальний Восток. Военные корабли были посланы для укрепления слабенькой эскадры вице-адмирала Евфимия Васильевича Путятина, которая оберегала российские берега от распоясавшихся в последнее время японцев.