Кордова ковбоев не жалует
Шрифт:
Можете себе представить, что я сказал на это, – на милю вокруг со всех акаций стручки попадали.
Я выдернул щит из земли и, сжимая его в руке, пустил Капитана Кидда по главной улице городка.
Редко встретишь такого благовоспитанного, незлобивого парня, как я, но тут они меня достали. Ведь у нас – свободная страна и никаким там дерьмовым шкуродерам с поросшими шерстью ушами не позволено устанавливать границы для нас, ковбоев. Во всяком случае, покуда у меня на обеих руках останется хотя бы один палец, способный взвести курок, пропади оно все пропадом!
На
– Куда подевались все эти болваны браконьеры? – в бешенстве заревел я.
– А они отправились на скачки. На восточной окраине есть беговая дорожка, – ответил какой-то малый. – Все они там, кроме Быка Крохана, который надирается в салуне «Алмаз».
Я спешился и, раздраженно звеня шпорами, вошел в бар. У стойки трескал виски и о чем-то толковал с барменом поросший курчавой шерстью бугай в кожаных штанах и мокасинах. Рядом стоял еще один расфуфыренный павлин с гладко прилизанными волосами. У этого был даже галстук с бриллиантовой булавкой в виде лошадиной подковы. Они разом уставились на меня, а рука бизоньего браконьера потянулась к поясу, на котором болтался нож. Таких длинных ножей мне еще видеть не приходилось.
– Кто ты такой? – прошипел шкуродер.
– Ковбой! – проревел я в ответ, размахивая щитом с подлой надписью. – А ты – Бык Крохан?
– Ага, – вкрадчиво согласился он. – И что же дальше?
А дальше я шарахнул бугая щитом по голове, отчего тот рухнул на пол, выкрикивая грязные ругательства и хватаясь за свой тесак. Щит разлетелся в щепки, но стойка, на которой он прежде крепился, представляла собой дрын как раз удобного размера. Так что я перехватил его поудобней и продолжал обмолачивать черепушку Крохана до тех пор, пока бармен не попытался пальнуть в меня из обреза.
Я вовремя схватил дробовик за дуло, вот почему заряд просто смел все бутылки виски с ближайшей полки. Почесав затылок, я выкинул дробовик в ближайшее окно, но по горячке забыл сперва отлепить от приклада пальцы бармена, поэтому, как выяснилось позже, он улетел в окно вместе со своей пушкой. Так или иначе, но подлец оказался снаружи. Поднявшись с земли, он побежал по улице в сторону восточной окраины, размазывая по своей харе кровь из разбитого носа и визжа как недорезанный поросенок:
– На помощь! Убийца! Вонючий ковбой шлепнул Крохана и Эмерсона!
Мерзавец лгал, как республиканская газетенка. Потому как, покуда я с ним разбирался, Крохан успел на карачках уползти через переднюю дверь, а Эмерсон… Что ж, будь у него хоть капля благоразумия, он бы сохранил в целости свой скальп.
Откуда же мне было знать, что он просто пытается спрятаться под стойкой бара? Я-то думал, у него там заначена пушка. Но стоило мне сообразить, как в действительности обстоит дело, и я тут же отшвырнул дрын в сторону и начал поливать рассеченную, но, к счастью, не расколотую тыкву Эмерсона колодезной водичкой. Так что очень скоро он захлопал глазами, сел и принялся, дико озираясь вокруг, трясти головой, с которой капали кровь и вода.
– Что тут стряслось? – наконец прохрипел он.
– Да ничего особенного, – заверил я,
Именно в этот момент городской шериф принялся палить в меня через заднюю дверь. Первая пуля оставила на моей шее приличную вмятину, а следующей он наверняка уложил бы меня на месте, если б я тут же не вышиб выстрелом пистолет из его руки. Тогда шериф бросился бежать по проулку. Я догнал его как раз, когда он оглянулся, чтобы посмотреть, далеко ли я отстал. Испуганно дернувшись, парень споткнулся и полетел кувырком через ящик с мусором.
– Я слуга закона! – завывал он, пытаясь дотянуться до охотничьего ножа и одновременно высвободить шею из-под моего сапога. – Ты напал на слугу закона!
– Разве? – проворчал я. Выбивая ногой нож из его руки, я чисто случайно чиркнул шпорой по заросшей густыми бакенбардами щеке. – А по-моему, слуга закона, который сперва допустил, чтобы в его родном городе у несчастного старика отняли шкуры, а потом еще и смеялся бедняге в лицо, вовсе не заслуживает такого звания. Давай-ка сюда свою звезду! Я тебя разжаловал. Теперь ты – частное лицо.
Затем я подвесил бывшего шерифа за пояс кожаных штанов на конец ближайшего куриного насеста и направился назад к бару, не обращая ни малейшего внимания на доносившиеся с насеста отчаянные богохульства. Входить в бар через заднюю дверь мне не хотелось, поскольку там мог притаиться Джо Эмерсон и подстрелить меня при входе как куропатку. Поэтому я обогнул салун, чтобы войти в него с другой стороны и буквально врезался в целую толпу браконьеров, которых поганец бармен вызвал со скачек. Они как раз засовывали Быка Крохана в лошадиную поилку, чтобы смыть с него кровь. Все они отчаянно вопили и ругались одновременно, причем были так увлечены этим занятием, что не сразу меня заметили.
– Неужели мы потерпим такие издевательства в собственном логове от какого-то вонючего скотаря? – ревел бык. – Прочешите весь город! Он наверняка прячется где-то на задворках, или я не я! Мы повесим его прямо перед дверями «Алмаза», а скальп нацепим на длинный шест как последнее предупреждение всему ихнему племени! Пусть только попадется мне на глаза!..
– Для этого вам, дуралеям, надо всего лишь обернуться, – холодно заметил я.
Они и обернулись. Причем так поспешно, что уронили Крохана обратно в поилку. Они таращились на меня, разинув рты, а между тем Крохан, кряхтя, вылез из корыта. Отфыркавшись и отплевавшись, он завопил:
– Чего ждете, олухи? Хватайте его!
Вот видите? Именно из-за дурацких прихотей этого чудака, а совсем не по моей вине вышло так, что у троих браконьеров оказались проломлены головы! Пока остальные падали, спотыкаясь о друзей-приятелей, я повернулся, зашел в салун и вытащил на свет Божий пару своих шестизарядных, с помощью которых мог легко бросить вызов целому миру, а не то что какой-то жалкой кучке шкуродеров.
Они сразу бросились врассыпную, попрятались за кормушками, поилками, верандами, заборами. Вот тут-то неожиданно вышел вперед тот чудак в цилиндре и заявил: