Корэл Ванен
Шрифт:
— Я проходил психологическое и биохимическое обследование, — отрезал Ванен. — Любой дисбаланс является вопросом микроквантов. Когда вас, к примеру, исследовали в последний раз? И вообще, какое ваше дело?
— Дело каждого — дело любого.
Ванен часто слышал эту поговорку. Он и сам цитировал ее время от времени в том прошлом, которое казалось теперь невозможно далеким. Но она внезапно отдалась у него во рту медным привкусом. Стараясь успокоиться, он отхлебнул кофе.
— Мы слишком далеко от дома, — более мягко продолжил Смит. — Если мы не вернемся, то пройдут, быть может,
— Да, — автоматически согласился Ванен. — Это очевидное решение.
— Нельзя сказать, что я действительно считаю это необходимым, — теперь Смит был совершенно доволен установившимися отношениями доброго товарищества. Он обошел стол и по-братски положил руку на плечо своего собеседника. — Собственно говоря, сам я верю, что ваши неприятности — дело совершенно обыденное. Несколько уколов гормона, кое-какая тренировка, возможно, и вы будете как новенький. Или… подождите. Мне только сейчас пришло в голову, что вы целых семь лет не освобождались от напряжения.
— Я был на Кольце, — промямлил Ванен. — Я был человеком… как это там называется? Человеком Думетдина. Нам подобное не полагалось.
— Несомненно. Но теперь вы забыли. Гм… — Смит помолчал.
Посмотрев на него, Ванен увидел, как тот задумчиво потирает подбородок, и с непонятным раздражением подумал, что парень изо всех сил старается быть полезным.
— У меня есть мысль, — снова заговорил Смит. — Конечно, нужно получить разрешение, но я не вижу причин, по которым мы бы его не получили. И если вам нужно только освобождение, то это, конечно же, поможет.
— Что "это"?
— Девушка. Та, которую поймали. Поскольку сотрудничать она явно не захочет, а полная перестройка нам ничего не даст, я думаю, ее лоботомируют и передадут рядовым — через несколько дней. Далее. Если вам позволят наблюдать за операцией, а потом получить ее первым и самому выбросить за борт, когда она будет больше не нужна… Что ж, это было бы не хуже шестимесячного отпуска!
Ванен сидел очень спокойно. После того как Смит ушел, он продолжал сидеть так же, склонившись над столом. Его сердцебиение настолько замедлилось, что он почти не слышал его. Один раз смутно и безразлично он подумал, не умирает ли.
Потом он понял, что его рассудок помутился.
Наблюдатели Лодок сменялись каждые четыре часа. Между вахтами люди ели, спали, учились участвовать в демонстрациях преданности, но оставалось и кое-какое время, которое можно было использовать по своему усмотрению, по крайней мере у офицеров. Молодые люди играли в мяч в гимнастическом зале, в карты в гардеробной или просто сидели и разговаривали.
Во всяком случае, лейтенант, не находящийся на вахте, не вызывал никаких подозрений, в какой бы части корабля не появлялся.
На это Ванен и рассчитывал. В его душе царил странный покой. Он знал, что безумен. Изнуряющие тесты Хорлама неизменно давали отрицательные результаты, и поэтому такое объяснение казалось
Он подделал подпись командира своего эскадрона на Особом Приказе и представил его лейтенанту Рознину, когда этот добросовестный человек заступил на вахту на Лодках.
— Полное боевое снаряжение для Семнадцатой, включая плавящие снаряды? — брови Рознина поднялись от удивления. — Что происходит?
— Не забудьте о Классификации, — поспешно проговорил Ванен. — Разве вы не видите, что это Особый Приказ?
Рознин мог бы задуматься над тем, почему младшему офицеру доверяют приказы подобной Классификации, и попытаться сделать запрос. Но он не был любопытным человеком и не любил беспокоить запросами вышестоящих. Ванен знал об этих его качествах и очень на них рассчитывал.
— Будет сделано. Служу Кадру!
— Служу Кадру!
Ванен повернулся на каблуках и направился в тир, где опробовал оружие Марка-4 с экстравзрывными пулями. Распорядок корабля вынудил бы его вернуться к обычным занятиям через шесть часов, но Ванен думал, что в это время его здесь не будет.
Теперь ему пришлось идти быстрее, так как он опаздывал к назначенной встрече. Он уповал на то, что никогда еще в истории Кадра тщательно обученный человек не доходил до открытого предательства, не проявляя предварительно симптомов этого. Он сам, как считалось, всего лишь находится в несколько возбужденном состоянии. Но все же переходить на бег не следовало: это могло бы привлечь к нему внимание.
Неважно. Плевать. Корэл Ванен был почти мертвец.
Он подошел к санитарному отсеку, и тут его обогнала вооруженная охрана. Проклятый корабль просто кишит охраной, с раздражением подумал он.
Охрана, бумажная волокита — что угодно, только бы занять человека так, чтобы тот не успевал думать.
Что ж…
Фрейн Хорлам ждал, разложив приборы, в операционной. Здесь были еще два медика, которые должны были ассистировать.
Старик холодно посмотрел на Ванена:
— Мне никогда не приходилось встречаться с человеком, который опоздал бы на снятие напряжения.
— Я был занят, — отрезал Ванен. — Давайте. Хорлам включил стерилазеры. Один из техников вышел, затем вернулся с Сонной, привязал ее к вращающейся койке. Глаза ее были слепыми от ужаса, но она не выказывала его, а увидев Ванена, сплюнула.
— Шпионский глаз включен? — спросил он.
— Не знаю, — ледяным тоном ответил Хорлам. — Все остальные сейчас слишком заняты. Это вам нужна нервная дрожь.
— Я просто спросил.
— Пока мы стерилизуем окружение, — надеюсь, это не вызовет у нее тошноты, — вы, возможно, доставите себе удовольствие, объяснив ей, что сейчас произойдет, — сказал Хорлам. Он не смотрел на Ванена; он снова и снова мыл руки с раздражающей заботливостью. — Мы, конечно, должны снять волосы с ее головы прежде, чем вскроем череп. Это уже может вызвать интересную реакцию. Наиболее примитивные женщины весьма гордятся своими волосами.