Корги Мартин. Дилогия в одном томе
Шрифт:
– Нет, это такая порода. По-моему, правильно называется донской сфинкс. А зовут его Изюм. Причём кличка не просто так дана. Кот обожает сушёный виноград, – рассказала приятельница.
Услышав, что говорят о его друге, Месси принялся мяукать. Если бы Алиса не знала, что эти звуки произносит птица, она бы подумала, что рядом находится кот.
– Ладно, Орлова, давай оставим их, пусть дальше знакомятся, пошли чаю попьём, – предложила Кузя, поднимаясь с кресла, и обратилась к попугаю: – Месси, если что, мы на кухне.
– Пейте чай, не жрите водку, она портит вам походку, – сказал попугай,
– А это папа его научил, – пояснила Верка.
Кузя заварила чай, поставила на стол вазу со всякими сладостями и присела напротив подруги.
Алиса легонько подула на пар, поднимающийся над чашкой, и только собралась сделать глоток, как услышала громкий, надрывающийся лай Мартина. Она подскочила как ошпаренная, поставила кружку на стол, расплескав напиток, и помчалась в гостиную.
Увидев, как щенок носится по комнате за Месси, Алиса громко рассмеялась. Когда птица взлетала и куда-нибудь садилась, так что становилась недосягаемой для собачонка, он начинал громко гавкать, требуя, чтобы та немедленно вернулась назад. В Мартине взыграл природный инстинкт пастуха и взял верх над страхом перед попугаем. Сидя на спинке кресла, Месси наблюдал за преследователем и дразнил его, гавкая точно так же, как он, отчего щенок ещё пуще надрывался.
– А ты переживала, что попугай обидит принца, – хмыкнула Кузя. Она пришла следом за подругой и, стоя в дверях гостиной, тоже наблюдала за игрой питомцев, – ещё неизвестно, кто кого тронет.
– Да нет! – воскликнула Алиса. – Мартин не собирается его трогать, он его пасёт. Корги по своей природе прирождённые пастухи, им хлеба не надо, только дай кого-нибудь посторожить.
Девчонки вернулись на кухню, оставив новых друзей наедине. За чаем Алиса рассказала подруге, как прошла поездка в Лондон, насколько неожиданной для всех участников олимпиады оказалась встреча с королевой. О том, что она приедет награждать победителей, они узнали в самый последний день. Конечно, Верка всё это уже знала, но в сокращённом варианте, поскольку девчонки общались по эсэмэс, а в них много не напишешь, да и эмоции не передашь. Пока они разговаривали на кухне, Алиса обратила внимание, что в гостиной стало непривычно тихо.
– Кузя, пошли глянем, чем они там занимаются, – предложила Алиса, прислушиваясь к тишине, – что-то не нравится мне это.
– Бонифаций, да не переживай ты так. Я уверена, там всё нормально, иначе Месси уже давно бы прилетел на кухню, – со знанием дела сказала Верка.
Аргументы подруги не убедили Алису, она всё равно решила проверить. Верка лишь покачала головой и пошла следом за гостьей.
Когда девчонки заглянули в комнату, перед ними предстала забавная картина. Мартин развалился на полу, вытянув лапы, а по нему топтался попугай и чистил клювом его шубку. Щенок от удовольствия закрыл глаза, наслаждаясь столь необычным массажем.
– Я же говорила, они станут лучшими друзьями, – тихонько сказала Верка и махнула рукой: – Пойдём, не будем им мешать наслаждаться обществом друг друга.
Вот так Мартин нежданно-негаданно заимел нового друга в лице африканского попугая по кличке Месси. Девчонки ещё долго болтали на кухне обо всём на свете, поедая конфеты и запивая
– Бонифаций, оставайся у меня, – предложила Вера, – и моих, и твоих стариков дома нет. Хоть поболтаем по-человечески, мы же с тобой две недели не виделись. А хочешь, сходим в магазин, купим мороженое и будем смотреть киношку, ради тебя я даже согласна ещё раз поплакать над «Хатико» или в который раз посмотреть твой любимый «Интерстеллар».
– Не, дорогая, пойду я, – улыбнулась Алиса, вспомнив, сколько раз они смотрели её любимые фильмы. – Мартина нужно покормить, да и все причиндалы его у меня дома. Он ночью просыпается несколько раз, загадит тебе всю квартиру, потом твои старики будут ругаться.
– Орлова, кого ты хочешь обмануть? – усмехнулась подруга, покачав головой, – отмазалась она на Мартина. Я знаю тебя как свои пять пальцев. Сейчас придёшь домой и сядешь решать свои головоломки. Бонифаций, ты больная, ты это понимаешь? – спросила Верка, закинув в рот очередную конфету.
– Да нормальная я, – возразила Алиса и добавила: – Просто математику люблю чуть больше, чем ты.
– Да я её на дух не переношу. – Подруга воскликнула это так, что поперхнулась конфетой и громко закашлялась, а потом жестом попросила Алису похлопать её по спине.
Когда у Верки всё прошло, Алиса добавила:
– И вообще, я же не называю тебя больной из-за того, что ты стихи сочиняешь.
– Ты не сравнивай божий дар с яичницей, – причмокнула губами Верка, рассасывая конфету, – стихи писать для девчонки явление нормальное, а вот увлекаться формулами – это диагноз.
– То есть написание стихов – это, по-твоему, божий дар, а математика – яичница? – насупилась девушка и подбоченилась.
– Бонифаций, ну что ты к словам цепляешься? – хмыкнула Кузя и, оправдываясь, добавила: – Ты же понимаешь, я это сказала для связки слов.
– Да ну тебя, – махнула рукой Алиса, – ты рассуждаешь, как мой батя, он тоже вечно твердит: «Дочь, математика – это неженское дело», – передразнила она его. – Он мечтает, чтобы я по его стопам пошла и стала юристом. Вот скажи мне, что хорошего в этой профессии? Всю жизнь копаться в чужом грязном белье.
– А что хорошего в твоей математике? – фыркнула Верка и продолжила сыпать вопросами: – Ну окончишь ты физмат, и что дальше? Пойдёшь обучать студентов, как твоя мать?
Мать Алисы преподавала историю античного искусства в институте культуры, который окончила сама. Она так любила свою работу, что всецело посвящала себя ей, подобно самураям, которые в древние времена самозабвенно служили своему господину, ставя его благополучие и процветание главной целью своей жизни. До такой степени любила, что умерла во время лекции. В тот день у неё состоялся серьёзный разговор с ректором – пожилой женщиной старой закалки. Алиса хорошо помнит, как мать рассказывала, будто она начинала свою карьеру ещё во времена Фурцевой. Неизвестно, о чём шла речь за закрытыми дверями, только, выйдя оттуда, мама была вне себя. Алиса вспомнила, как через некоторое время после похорон, когда отец нашёл Алису на могиле матери, он рассказал ей по дороге домой, о чём был последний разговор матери с ректором: