Коридор кошмаров

Горелая Александра

Аня несколько раз глубоко вдохнула, успокаивая себя и заставляя руки не трястись. Вставила ключ в замочную скважину. Сейчас он застрянет, и она не успеет проснуться.

Ключ вошёл в узкое отверстие, будто в мягкое масло и повернулся с двумя громкими щелчками.

Стены задвигались быстрее. Ещё секунда и они превратят её в лепёшку. Аня толкнула дверь – на её счастье она открывалась наружу, а не вовнутрь, – и шагнула в образовавшийся проём. Стены за ней грохнули.

Аня шумно со всхлипом выдохнула и огляделась.

Она стояла в коридоре

с множеством дверей справа и слева. Он отличался от предыдущего: был шире и его стены не двигались, по крайней мере на первый взгляд. Аня расставила всё ещё дрожащие руки, замеряя расстояние от одной стены до другой. От каждой ладони было ещё по полруки.

Ковровой дорожки на полу не было, только чёрная плитка, кое-где выщербленная. Гулявший сквозняк гонял туда-сюда сухо шуршащие листья и бумажки. Лампочки на потолке в некоторых местах перегорели и целые куски коридора тонули в темноте. Кое-где они мигали, выхватывая в свет тяжёлые деревянные двери – мрачные и негостеприимные.

Коридор казался знакомым. Но Аня раньше точно в нём не бывала – она бы запомнила, если бы ей приснилось такое место. И уже тем более, если бы она была здесь, когда бодрствовала.

Аня сделала пару шагов, и они гулким эхом отразились от стен. Чувство дежавю навалилось на неё с удвоенной силой.

Волосы на руках встали дыбом, спину полыхнуло огнём. Аня обернулась.

В нескольких шагах от неё стояла Яна. Минуту сёстры смотрели друг другу в глаза. Младшенькая улыбнулась, без прищура, повернулась к Ане спиной и пошла вперёд. Она словно и не шла, а скользила над чёрной плиткой.

– Яна! – Аня бросилась за младшенькой. Она бежала за ней, но каждый раз, когда ей казалось, что она вот-вот её догонит, та ускользала, снова оказываясь на несколько шагов впереди.

Аня запнулась о собственные ноги и упала. Колени обожгло вспышками боли, но она даже не обратила на это внимание.

– Яна, не уходи! – Аня протянула к ней руку. – Пожалуйста, не бросай меня снова!

Младшенькая на мгновенье обернулась и засветилась ярко-золотым светом, прежде чем исчезнуть.

Яна из сна не была спрайтом. Аня проснулась, выхлипывая рыданиями её имя. Она настоящая.

Аня схватила мобильник, чтобы позвонить Марине. Она точно должна знать, она же ходячая энциклопедия снов. Взгляд на часы. Четыре утра. Нужно немного подождать.

Сегодня она точно больше не уснёт. Аня вылезла из-под одеяла, натянула джинсы и толстовку с капюшоном и принтом Микки Мауса.

Ей сейчас так хотелось с кем-нибудь поговорить. Даже не поговорить, а чтобы рядом просто кто-то был. Друг.

Аня тенью выскользнула на улицу и быстро шла мимо серых коробок домов. Одиноко светились редкие неспящие окошки.

Перед глазами стоял образ – Яна в ореоле золотого света. Значит ли это, что она может быть живой? Нет, это невозможно. Аня сама видела, как её хоронят.

Она встала, как вкопанная, пронзённая выстрельнувшей мыслью. Нет. Она не помнит похороны. Аня

не помнит ночь, когда погибла Яна, не помнит день, когда её хоронили, не помнит, что было в промежутке между этими событиями. Чего ещё она не помнит?

Дверь, на которую она возлагала столько надежд, оказалась пустышкой. Аня сделала два шага и снова остановилась. Почему она сейчас подумала, что Яна погибла? Младшенькая ведь умерла во сне.

Аня начала тереть виски, прогоняя зарождающуюся боль. Скорее бы утро – поехать к Марине и всё ей рассказать.

От шеи к пояснице по позвоночнику скатилась волна жара. Как во сне, когда она почувствовала на себе взгляд Яны.

Этого…

Аня обернулась.

…не…

Никого рядом не было.

…может…

Только деревья, почти чёрные в темноте, едва слышно гудят ветками.

…быть.

Всё казалось спокойным и тихим. Но спину ломило от тяжёлого взгляда. Аня накинула капюшон и до бара Микки бежала уже бегом.

Она ворвалась внутрь, колокольчик сердито звякнул. Микки, стоявший ко входу спиной и переставлявший бутылки на барных полках, обернулся и расплылся в улыбке. Махнул ей рукой:

– Малышка! Давно не виделись! Куда пропала?

– Дела, – выдохнула она и прислонилась к двери. Ноги дрожали и подгибались. В колени набили сахарную вату. Аня оттёрла пот со лба и вымучила улыбку. На неё накатило облегчение. Глядя на старые фотографии актрис и ретро-автомобилей на стенах, на кабриолетные сиденья и все эти уродливые металлические фигуры по углам, а самое главное, на Микки, она почувствовала, как страх уходит, а бешено колотящееся сердце успокаивается.

– Что стоишь у порога? – Микки снова махнул рукой и большим пальцем показал на бар за спиной. – Тебе как обычно?

– Мог бы и не спрашивать, – Аня оттолкнулась от двери. – У тебя сегодня пустовато.

В баре никого не было.

– Так пятый час утра. Хорошие мальчики и девочки давно в кроватках.

– И только мы с тобой полуночники, – Аня опустилась на высокий табурет за барной стойкой. Как приятно делать обычные вещи в привычной обстановке. Микки подвинул к Ане стопку с текиллой и вишнёвым сиропом. Напиток обжёг горло и теплом растёкся по внутренностям, сладкая вишенка оставила вязкое терпкое послевкусие.

Микки без слов плеснул ей в стопку ещё текиллы.

Аня удивилась. Раньше он так не делал. Он никогда не использовал посуду дважды. Всегда, прежде чем повторить напиток, Микки либо брал новую стопку, либо споласкивал старую в вертикальном фонтанчике.

– Микки, у тебя что-то случилось?

– Нет, всё нормально, – он опустил в текиллу вишенку.

– Я же вижу, что что-то произошло. Рассказывай.

Микки указал ей на грудь:

– Ты его поменяла.

Аня посмотрела на болтающийся на цепочке ключ. Он снова принял свой миниатюрный размер.