Коридор
Шрифт:
Я пил вино и думал, что в охоте на оборотня есть, наверное, что-то особенное, чего не бывает с другим зверем. И тревожный ночной холодок, и яркий свет полной луны, от которого тени становятся только более обманчивыми, и скулеж перепуганных собак, и гладкость серебряного наконечника стрелы, и щекочущее нервы чувство опасности… Я никогда в жизни не охотился на оборотня, потому что еще учился в школе, когда оборотни стали нашими союзниками и Лорд запретил их трогать. А жаль. Очень жаль.
— …Потом, — Эйвери многозначительно поднял палец, — тело оборотня пробили осиновым колом, свалили в овраг и засыпали листьями. Король запретил брать с трупа даже самую маленькую вещь.
Тимоти сделал театральную паузу.
— Но вот только до дома он не добрался… Нашли его утром на берегу реки, с перегрызенным горлом. А золотые шпоры пропали, будто их и не было.
Дети слушали Эйвери, раскрыв рты. В камине оглушительно треснуло полено. Хаски чуть вздрогнул во сне, но даже глаз не открыл.
***
Эйвери, довольный собой, отрезал большой кусок мясного пирога и стал требовать, чтоб теперь я рассказывал, пока он отдохнет. Я отделался старой историей о Бузинной матушке — нечисти, что когда-то жила в развалюхе на краю нашего леса, ловила и поедала магловских детей, пока мой прадед ее не выгнал. Однажды мы с Гарри ходили смотреть на ее хижину, но, кроме развалившейся печи, старого котла и зарослей крапивы, ничего там не нашли.
Пересказав скороговоркой пару душераздирающих историй о Бузинной матушке, я уже собрался было пойти покурить, как ко мне пристала Белла:
— А другую историю?
— Какую еще?
— Ну, про ланнанши*.
— Да там ничего интересного…
— У вас тут есть ланнанши? — заинтересовалась Джун.
— Ну да, на Дервенте, — уклончиво ответил я. — Потом. Вот пойдем покурить…
— Я-то все равно не пойду. Ну вас, смолокуры! Давай сейчас.
— Не при детях, — прошипел я.
— Дети! — торжественно сказал Эйвери, отодвигая тарелку с пирогом. — Заткните уши!
Те неохотно подчинились. Белла смотрела на меня с провокационной улыбкой. Ладно, я ей припомню…
— Ланнанши, — принялся рассказывать я, косясь на Гарри, — живут чуть ниже по течению, на водохранилище. Появляются обычно в полнолуние. Так вот, один раз приезжал ко мне Розье — это было, кажется, после третьего курса, — и мы с ним решили пойти на них посмотреть. Дождались полнолуния, и вперед. Туда далековато, но бешеной собаке семь миль не крюк… Пришли — никаких ланнанши, и вообще никого в поле зрения. Светло, почти как днем. Луна огромная, висит над водохранилищем, а вода теплая-теплая. Мы полезли в воду — а тут идут берегом девчонки. Мы решили, что это туристки, летом их здесь много. Они нас увидели и уселись, заразы такие, прямо рядом с нашей одеждой…
— А вы нагишом, что ли, купались? — догадалась
— А ты думала! — заржал Эйвери. Он-то эту историю уже слышал.
— Ну да. Не было же никого… Так и попали в переплет. Ни на берег вылезти, ни одежду к себе призвать — палочки-то тоже там. И эти, как специально, сидят и хихикают…
Гарри спросил:
— Можно, я ототкну ухо? Я только яблоко возьму.
Я помотал головой. Он недовольно фыркнул.
— Потом нам надоело,— продолжал я в темпе новостной радиопередачи, — да и холодно стало, и мы все-таки вылезли. Одевались со скоростью молнии, а девки, бессовестные, нас рассматривали и смеялись. При луне-то все отлично видно…
У Джун тоже начался приступ хохота.
— Потом мы собрались уходить, и тут они давай звать: «Мальчики, идите к нам, выпьем пива, поболтаем». Розье говорит: «Пошли. Может, чего и выгорит».
— И вы ни о чем не догадались?! — изумилась Джун.
— Знаешь, когда тебе четырнадцать лет, а взрослые девчонки зовут в компанию, то соображалка напрочь отключается. В общем, так мы сидели, пили пиво, потом стали играть в бутылочку…
Гарри наклонился вперед и попытался ухватить яблоко зубами.
— Потом луна поднялась выше, — зачастил я, — и стало видно, что девчонки эти слегка прозрачные. Тут-то до нас и дошло, что пора бы честь знать. Я стал отговариваться, дескать, нам домой пора. Но они же настырные. Одна принялась стаскивать с меня штаны…
Эйвери опять заржал.
— Тебе смешно, а нам было не до смеха! Тут Розье вспомнил, что у него в кармане палочка. Вынул ее и говорит: «Леди, не хочу показаться грубым, но…». А они так оторопели! Одна говорит: «Мы думали, вы маглы». Я говорю: «Да мы вот о вас тоже так думали». Как они разозлились… «Предупреждать надо! Идите, мальчики, восвояси, нам неприятности с Министерством даром не нужны. Только пиво на вас зря потратили!». Ну, мы и ушли. Все.
Джун всхлипывала от смеха.
Белла повернулась ко мне и прошептала:
— Твой первый неудачный сексуальный опыт, милый…
Таким тоном, будто удачных в моей биографии вовсе не было.
Эйвери отхлебнул вина и помахал детям рукой:
— Можете открыть уши.
— А мы все слышали! — победно заявил Джерри.
— Что ланнанши сделали бы с вами, если б вы не сбежали? — спросил Гарри.
И этот все слышал!
— Ничего хорошего. Выпили бы кровь, а тело бросили в воду… Кстати, пиво у них противное, от него потом тошнит.
— У всех подводных выпивка не очень, — заметил Эйвери. — Мой прапрадедуля работал в Отделе по контролю за магическими тварями, так вот, числился у них один водяной… На Темзе, чуть выше Ридинга. Сейчас там маглы понастроили заводов, а тогда место было тихое, спокойное. И вот однажды этот водяной отправился в магловскую деревню…
***
Истории шли одна за другой, пока Лесли не уснул на коленях у Джун. Его отнесли в спальню. Джерри спать не хотел и упорно допытывался: правда ли, что в нашем семейном склепе ночью на Йоль бывает вечеринка призраков? Наверное, Гарри ему что-то наболтал. Я сказал, что это возможно, но лично я никогда не видел.
— А еще вот что — правда, что в этом доме есть комната Темного Лорда? — не отставал Джерри.
— Да. Он жил там, когда приезжал в гости к моему отцу.
— А посмотреть можно?
— Нельзя. Комната невидима, — пояснил я.
— Как это? — Джерри приоткрыл рот.
— А вот так. Она появляется, только когда там поселяется Лорд. Все остальное время комната скрыта от глаз. Известно, что дверь находится где-то в правом крыле, но и только.
Джерри разочарованно почесал в затылке.