Коридоры кончаются стенкой
Шрифт:
— Иван Павлович!..
— Видал? — распалился Малкин. — Разорили осиное гнездо — побежала в горком искать защитничков!
— Ты мне можешь дать сказать?
— Все. У меня на глупости времени нет.
4
В душных камерах жуть. Мерзко пахнет карболкой, водочным перегаром, гнилью несет от немытых тел. Люди скученны, обливаются потом.
— Господи! За что покарал нас, всемилостивый, — прошамкал беззубым ртом высокий старик с морщинистым, благообразным лицом. — То ли мало тебе горя людского?
— Не богохульствуй, отец! — угрюмо отозвался мужчина лет
— Нелюди, — уточнил кто-то со вздохом.
— Нелюди, — согласился мужчина.
— Тихо, говоруны, — прошипели из дальнего угла камеры. — Здесь у стен тоже уши.
Душно. Слабеющие зевают, широко раскрывая рты, судорожно вдыхают истощенный воздух. Их проталкивают к крошечному оконцу под потолком: под ним воздух сытнее. А когда кто-то не, выдерживает и теряет сознание, стоящие у входа начинают остервенело дубасить кулаками в металлическую дверь. С лязгом откидывается задвижка «кормушки», дверца приоткрывается и мордастый надзиратель недовольным бабьим голосом спрашивает: «В чем тут, собственно, дело?»
Ему разъясняют, он деловито задраивает «кормушку» и уходит, а через время появляется, врач с помощниками. Брезгливо морщась, накладывает пальцы на запястье страдальца, просчитывает пульс, сует под нос больному комок ваты, смоченный нашатырем, приводит в чувство и молча, не поднимая глаз, — уходит. Все. Прием окончен.
5
В кабинет осторожно, неестественно горбясь, вошел начальник ДПЗ и, несмело кашлянув, остановился у порога.
— Что тебе? — Малкин строго взглянул на вошедшего.
— Разрешите доложить, товарищ майор, в камере номер два обнаружен мертвец.
— Кто? — спросил Малкин, подавляя зевоту.
— По документам — сотрудник госбезопасности, товарищ майор.
— Откуда? — насторожился Малкин.
— По документам — из Москвы, товарищ майор.
— Что-о? — у Малкина неприятно засосало под ложечкой. — Вы что там, с ума посходили?
— Никак нет, товарищ майор, — испуганно пролепетал сержант, — у меня матерьялы и резолюция есть.
— Матерьялы, резолюция… Кто поместил?
— Галясов. Вчера вечером его доставила охрана дачи товарища Сталина. По документам — околачивался с девицей в лесу в запретной зоне. Изучал подходы. При задержке оказал сопротивление.
— А девица? Девицу задержали?
— Никак нет, товарищ майор. Якобы сбежала.
— Сбежала? Абакумов! — прокричал Малкин в трубку. — Тебя что? Мокряк не колышет? Подставил сержанта вместо буфера, а сам отсиживаешься?
— Мне только сейчас доложили. Обстоятельно разберусь — доложу. Может, и не мокряк вовсе.
— Что там разбираться! Что разбираться! Немедленно направь на дачу оперативную группу! Галясова… Нет! Лично возглавь! Переверни общежитие. Обнаружишь девицу — арестуй весь наряд. И пешком, пешком, гадов, через весь Сочи, на виду у всех… Я их, б-дей, научу свободу любить!
— Вы полагаете…
— Уверен! Сигналы поступали давно, не успел проверить.
— Я немедленно выезжаю.
«Ублюдки, кобели вонючие! — возбужденный мозг Малкина искал отдушину. — Отъелись на государственных харчах… Мало им паскуд, что сами на шеи вешаются… Из-под мужиков вытаскивать стали. Подтвердится — всех спущу на нары!»
— Товарищ майор, — оборвал затягивающиеся в тугой узел мысли сержант, неприкаянно стоявший у двери, — надо
— У нас, сержант, здесь ДПЗ, а не принудительный санаторий для врагов народа, — одернул Малкин подчиненного. — Ладно, — распорядился он, — этого… как его там… из Москвы… отправь в морг. Оформи как подобранного на улице в бессознательном состоянии. Выясни из какого санатория, чем лечился. Скажи врачам, чтобы заключение о смерти соответствовало. Материалы на задержание принеси мне. Сообщи по месту службы, выясни, где хоронить. Если что — организуй погребение в Сочи. Что еще?.. Да! Передай всем, за кем числятся арестованные: камеры разгрузить до терпимых пределов. Немедленно. Часть арестованных — на конвейер, непокорных на многодневную стойку. Я разрешаю. Освободи один из кабинетов оперсостава, там есть зарешеченный, приведи в соответствие и заселяй. И еще: с этой минуты до моего особого распоряжения никого из доставленных с дачи номер девять без согласования со мной или Абакумовым в камеры не помещать. Обо всех доставленных оттуда немедленно докладывать мне. Понял?
— Так точно, понял! — повеселел начальник ДПЗ и щелкнул каблуками.
— Сайко! — позвонил Малкин начальнику милиции. — Потесни там своих уголовников. Освободи на время пару камер для контрреволюции. Все, все. Все, говорю. Выполняй без разговоров.
— Слышал? — спросил Малкин у сержанта.
— Так точно.
— Вопросы есть? Нет? Выполняй!
— Разрешите идти?
— Иди, иди, — Малкин раздраженно махнул рукой и устало откинулся на спинку кресла.
«Ну и денек, твою мать, — выругался Малкин, раскрывая папку со свежей почтой. — Пишут, пишут… Научили всех писать на свою голову. Одни жалуются, другие требуют, иные приказывают… Нет! Не могу! Не лежит душа!» — он захлопнул папку и резко отодвинул ее на край стола. Появилось желание бросить все и рвануть «на природу», отвлечься от дикой круговерти лиц и событий. — «А что? — загорелось внутри, — сформирую «бригаду» — и марш-марш… Так… с кого начнем? — он взял телефонный справочник, полистал, задумался, — Колеух — не подходит, пьяница и болтун… Пригласить Давыдова? Пока доберется из Туапсе — все перегорит… Лубочкина! Вот! Это мужик что надо!» Он торопливо набрал нужный номер:
— Отец Димитрий? Привет! Это я. Как самочувствие?
— На пределе. Скоро взорвусь.
— Не торопись. Попробуем выпустить пар.
— Есть предложение? — встрепенулся Лубочкин.
— Конечно. Я в таком же состоянии, если не в худшем. Всю ночь, как белка в колесе.
— Очередной аврал?
— Да, малость почистили город.
— Ясно. Ну; так что? Рванем в море?
— Зачем? Лучше в горы. Ахун, Красная Поляна — выбирай.
— С удовольствием на Поляну. Давненько там не был.
— Договорились. В четырнадцать буду у тебя.
— Кого-нибудь возьмешь?
— Коллегу из Армавира. Друг старинный. Да ты его знаешь.
— Это Иван, что ли? Кабаев?
— Во-во! Он самый. Возможно, Андрианина. Не возражаешь?
— Это-о…
— Директор дач Совнаркома.
— А-а! Давай. Он мне как раз нужен.
— Итак, в четырнадцать?
— Подъезжай.
Удовлетворенный началом, Малкин позвонил Захарченко — начальнику секретно-политического отдела, ближайшему помощнику по оперативно-следственной работе.