Корм вампира
Шрифт:
— Ты совсем как мой начальник. — Олег осторожно встал на ноги, прислушиваясь к собственным ощущениям.
— Думаю, твой начальник был мужик что надо! — Бен протянул Олегу его рюкзак.
— Н-да… — Олег помрачнел и закинул рюкзак за спину, вдеваясь в лямки. — Может мы… На тебе отсюда уберемся? На ковре-самолете, разумеется! Ведь надо отсюда быстрее выбираться? Или я не прав?
— Прав. — Аркан полез во внутренний карман, доставая заветную коробочку. — Как можно быстрее и дальше…
Расставив подсвечники,
… Творец вновь перетасовал карты и принялся выкладывать новый пасьянс, тихонько улыбаясь и качая головой в такт собственным мыслям.
Сколько их у него?
Десять? Сто? Миллион?
Помнит ли он самый свой первый акт творения или давно впал в маразм творения ради самого творения, как подопытные мышки жмут рычаг, пропускающий разряд через вживленные в мозг электроды, умирая от голода и бессилия.
Есть ли у него любимцы?
И почему он — именно Он, а не Оно или Она?
Карты чередовались: рубашкой вверх, рубашкой вниз.
Туз мог лечь на даму, но сверху оказывалась тройка. Масти красные и черные, под другим углом зрения меняли цвета на противоположные, становясь красными пиками и черными бубнами.
Картинки перешептывались, стараясь не раскрывать рта и надеясь, что руки Творца сведут вместе давно любящие сердца, отведут злого врага во второй ряд, рубашкой вверх и накроют, скрывая с глаз, телом верного друга.
Или — преданного слуги. Ненужного раба, оттягивающего проклятье от своего владельца.
Что важнее?
Эти старые карты, знающие мир и помнящие руки Творца еще совсем мягкими и розовыми, а не заскорузшими от крови, мозолистыми. Или сами руки, так неторопливо достающие колоду из холщового мешочка, вышитого и подаренного самым злейшим врагом. Самим Творцом.
Руки неторопливо раскладывают карты, глаз привычно намечает ходы, а в голове, за внешним спокойствием, начинает бурлить адреналин.
Пока расклад еще в самом начале, есть возможность обмануть самого себя. Смухлевать, переложив нужные карты в нужные места, подтасовать друзей и… Наблюдать за причесанными и напудренными куклами, бегающими на поводке своего Творца.
Можно закрыть глаза и отдаться на власть самого короля всех королей — Случая…
И наблюдать за разлетающимися каменными осколками, с грустью прощаясь, с так и не получившейся реальностью, канувшей в пучину Хаоса раньше, чем с поверхности планеты стартуют первые корабли, разнося строчки очередного кода ДНК сперва по окрестностям, потом забираясь все дальше и дальше, постоянно меняясь, мутируя, то теряя, то находя свое обличие.
Можно отдать все на откуп самым сильным или самым умным. Самым любящим, страстным или холодным и властным.
А можно просто сидеть и наслаждаться новым раскладом, импровизировать, создавать любимцев, о которых будут слагать легенды, в которых нет ни пылинки правды.
Миры творятся
Миры пекутся быстрее, чем блины.
Герои приходят, а там, где герои — там многочисленные жертвы, ведь герой это не тот, кто воспитывает в одиночку собственного сына.
Герой это тот, кто виновен в смерти других. Их смерти — его признак героичности, неповторимости и железной воли, в достижении цели.
Иногда карте удается вырваться из расклада и красиво спланировать на пол, делая вид, что ей совсем не место среди прочих.
Быть может это — гордыня или просто усталость, но рука Творца вернет ее в колоду, а затем выложит на игровое поле либо рубашкой вверх, либо картинкой, заставляя соблюдать правила игры, раз и навсегда установленные мирозданием, тем самым Творцом Творцов, творящим все сущее.
Творец может дать и второй, и третий шанс своему любимцу. Может выбросить вовремя из колоды, поменять на другую карту. Может. Для любимца всегда есть чуть больше возможностей. Чуть больше чудес и подарков.
Но, из "ничего" можно взять только ничего, зачерпнув полный ковш пустоты, нельзя утолить жажду.
Любимцу нужны друзья, нужна любовь. Нужен враг.
Руки раскладывают пасьянс.
Жизнь — далеко не шахматы и, записанные ходы, это ходы в никуда.
И любимца, сколько ты его не оберегай, приходится бросать в расплавленный металл жизни, бурю событий.
И Мироздание берет реванш, выставляя своего игрока.
Глава 39
****
Не далеко мы с Арканом успели смыться — вновь полыхнула зарница открывающегося портала и мы влетели, прямехонько, в ад танцующего танго, боя.
Совсем маленький отряд, человек пять, от силы, вполне успешно оборонялся от десятка наскакивающих со всех сторон Младших, успевая огрызнуться тяжелым калибром и по уже шатающимся от изнеможения, вампирам. Длинноухие тоже танцевали свой танец, но подойти близко не могли: стоило самому прыткому вырваться вперед, как раздавалось громкое "кланг" и шустряка уносило в толпу ему подобных, среди которых выделялся безрукий и лишившийся одного уха, в придачу, кровосос, подпрыгивающий от азарта и что-то кричащий.
К моему удивлению, одноухий отчаянно матерился по-русски, польски, и немецки, щедро вставляя факи и неопределенный артикль из трех букв.
Окутанные защитой нашего артефакта, мы долго не раздумывали — Бен, как самый опытный, поставил ружье на сошки, помянул имя божье и пригрозил мне, что этого он так просто не оставит.
Подгадав выстрел под раскатистое "кланг" неизвестного нам оружия, морпех нажал на курок и в рядах раненых, словно подорвали тактический заряд, маленький, но мощный.