Корм вампира

Макара Дэйв

У маленького костерка сидел человек-гора и аккуратно вертел насаженные на палочки рыбьи тушки, равномерно обжаривая их над угольями. Рядом с ним лежало четыре здоровенных комка глины и плоский камень, на котором шипели-шкворчали исходя дивным ароматом, еще куски рыбы.

— Хорошо устроился… — Откровенно восхитился Бен, принюхиваясь и устраиваясь на корточки рядом с костром. — Даже я бы лучше не смог!

— Вода кормит, вода поит, вода убивает и возрождает к жизни. — Философски ответил толстяк, тяжело вздыхая. — Руки мой и садись кушать. Все готово, словно тебя и ждало.

Воткнув импровизированный шампур в песок, Олег облизнул обожжённый палец, выпрямил спину и

замер, словно ожидая вопросов.

— Никого больше не было? — Оправдал его ожидания Аркан, все еще не веря в безмятежность вокруг. — Спокойно все?

— Кто был беспокойным, уже вниз по течению плывет, мелко нашинкованным. — Парень подмигнул Бену и снова растянул рот в неприятной улыбке. — А кто не нашинкованный, тот на дне лежит. Нафаршированный. И, в следующий раз, оставь точило, заманался лезвие о камни править, песком просыпая…

Бен, уже подходящий к воде, замер, оценивая услышанное. Оценил и развернулся в обратную сторону, готовясь высказать куску сала все, что о нем думает и куда тот может пойти, с такими шутками.

— Я не прикалываюсь. — Олег покачал головой в ответ на невысказанные слова и ткнул пальцем в ближайшее бревно, на котором лежали в ряд три волчьих шкуры, не замеченные морпехом из-за спешки. — Эти решили подплыть незаметно. А их владелец, по-моему, вообще плавать не умел.

— Олег… Ты, к какому роду войск принадлежал? — Внезапно "прозрел" морпех, едва касаясь нагретого уходящим солнцем, волчьего меха.

— Кабинетно-штабному. Но, зато, к военно-морскому. — В этот раз улыбка Олега не показалась Бену отвратительной. — Психологи мы… В самые глубины ныряем… — Олег широко развел руки и придурашливо начал играть голосом в "Чорного Властелина". — И, ни фига не понимаем!

— Ага. — Бен развернулся и пошел мыть руки. — Я даже поверил. С первого раза.

Глава 13

****

У всякого излишества есть две стороны — хорошая и совсем не очень. Жизнь такая штука, гибкая, что когда и какую сторону засветит, знают лишь звезды на небе, да редкие люди, у которых все расписано едва ли не поминутно. Я знаю, я таких людей встречал. С ними даже интересно, пока ты входишь в орбиты их интересов. Едва ты делаешь шаг в сторону, все, ты — обычное пустое место, обращать на которое внимание, с которым здороваться — просто не стоит. Отработанный материал. Они уходят далеко вперед и ты, по первому времени считаешь, что жизнь прошла мимо, отбросив тебя на обочину. Потом мир снова поворачивается и тебе уже самому смешно смотреть, как человек разумный сковывает себя планом посещения достопримечательностей, планами развития и пропускает самую такую малость — яркий солнечный денек, улыбку идущего навстречу человека, первые капли дождя, падающие с летнего неба. Они живут по плану, творят по плану, заводят или не заводят — семьи и тоже — по плану. Все подчинено стратегии развития и холодному расчету.

Наверное, это очень хорошо, жить именно так — по плану, по стратегии, по расчету.

Но, пожалуйста, отныне, такие люди — держитесь от меня как можно дальше.

Мой излишний вес, очень излишний и очень вес, помноженный на характер и терпение, привел к тому, что Канаду мы покидали пешком, собственными ножками, пользуясь артефактом Бена лишь в исключительных случаях.

Я искренне предлагал морпеху поставить подсвечники на нос и корму найденной нами лодки, заставив ее просто плыть, но Аркан посмотрел на меня таким взглядом, что Голлум, с его "прелестью", удавился бы от зависти.

Так что, пришлось сперва и на веслах посидеть, и ножками топать, взвалив на себя часть амуниции и припасов. Бен вначале странно дергался, беспокойно поглядывая в мою сторону и ожидая, когда же я запрошу пощады.

Пощады я запросил на третьем километре. А на четвертом сел на попу ровно и с места сдвинулся лишь через два часа, когда сердце перестало стучать на уровне горла и вернулось на свое, отведенное природой, место.

В первый день мы прошли по чащобе леса целых пять километров.

Видя мои мучения, Бен сжалился и устроил привал, плавно переходящий в ночёвку. Он сам собрал сушняк и даже запалил костер, но вот "обедо-ужин" готовил уже я, увидев, чем именно собирается питаться морпех всю оставшуюся дорогу.

Так и потянулись наши дни путешествия, каждый день — на километр больше и на два часа дольше в пути. Или на час — если попадалось подходящее для привала место.

Я потел, откровенно подходя вплотную к потере сознания от обезвоживания, мерзко пах самыми кислыми, вонючими рабочими ботинками, стоявшими в болотной воде не один день и шел следом за Беном, сперва не отрывая взгляда от такой ровной и мягкой почвы, манящей прилечь и отдохнуть. Потом — ненавидяще буравя спину тренированному мужчине, который, не смотря на свой разменянный седьмой десяток годков, ступал по тропинке тихо и легко. На вторую неделю я стал различать птичий щебет, а не постоянный звук бьющейся в ушах, крови.

Башмаки, найденные Беном в "Форте…" не выдержали моего веса и порвались на четвертый или пятый день пути, заставив Бена громко ругаться, меня кайфовать от нежданного отдыха и надеяться на то, что утром мы что-нибудь придумаем.

Не скажу, что придуманному я был рад, но лучше пара камней, прикрученных к подошве, чем подошва в дырочку.

Да и шторы, доложу я вам, совсем не лесная форма одежды: постоянно спадает, цепляется за все ветки и иголки разом, а при приготовлении пищи так и норовит оказаться в котелке, зараза.

Пришлось импровизировать, прорезая дырку для головы и получая на выходе мексиканское пончо. Не такое красивое, что я видел на картинке, но по лесу топать можно, особенно если из остатков сделать себе пояс.

Бен, глядя на меня, качал головой, злился и продолжал вести меня вперед, к границе.

Дважды нас находили Младшие — волки-оборотни и оба раза, им просто не везло. Пользуясь моей тушей, как привязанным к столбику ягненком, жалобно блеющим и отчаянно потеющим от страха, морпех без труда справлялся со свалившейся на нас, серой напастью, отстреливая их со стороны.

Двоих записал на свой счет и я, встретив прямым в лоб тяжелым мачете — одного, а второго просто раздавил, замотав его в штору и придавив, всей своей массой, попрыгав, для верности, на шевелящийся сверток с невысокого камушка, выставив вперед локоть, как это делали рестлеры, в голливудских боевиках.

Бен долго мне припоминал "помятого волка", бинтуя локоть и сопя, как паровоз.

Ну, а что я могу сделать, если восстанавливать это тело, до подобия моего, Того, придется пару лет?! И еще не факт, что у меня получится, ведь это заплыть жиром — дело нехитрое, а вот перегнать жир в мышцу, да поставить мышцу, растянуть и обучить ее — тут пахать придется, спустив не одну сотню потов. Так что, пока, все мои знания — мертвый груз, а умения разбиваются о стенку неповоротливой глыбы. Неповоротливой, но зато очень гибкой. Да и массу, можно и нужно применять с умом, а не как я, решивший сломать сухую ветку, и сдуру, поджавший ноги… Мало того, что по голове отхватил, попортив себе скальп, так еще и осиный рой нашел.