Кормчие судьбы

Рейли Томас

Заросшая невысокой травой поляна оказалась мороком, наваждением, скрывавшим морскую пучину. И Конан без единого всплеска ушел в холодную соленую воду. А когда он, отплевываясь, вынырнул, на дороге никого не было. И Сахеб, и Карем исчезли.

Варвар вылез на твердые плиты дороги и, поднявшись на ноги, тревожно осмотрелся по сторонам. Небо было абсолютно черным, и только редкие огоньки звезд слабо освещали булыжники, на которых стоял варвар. Ночь!.. Когда Конан оступился, были еще сумерки. Сколько прошло времени? Где субанцы? Где Белит?

Конан

посмотрел в сторону корабля, но тьма надежно укрывала место стоянки. Несколько мгновений сон колебался, но затем, решившись, повернулся и зашагал к лесу.

Там его уже ждали.

Десяток серебристо-серых прозрачных теней мерцали на опушке, перекликаясь негромкими мелодичными голосами.

— Вот идет Конан-киммериец…

— К нам идет король…

— Киммериец!

— Киммериец.

— Какой он мокрый!

— Мы его искупали!

— Давайте его обсушим.

— Какие у него глаза!

— Да! Да! У него глаза льва, его зовут Амра.

— Мы ждем короля Амру!

— Он вор и убийца, этот будущий король.

—Что вам нужно от меня? — Киммериец был невозмутим.

— Нам? — удивленно спросил один из призраков, — что нужно тебе? Приходящий на наш остров должен знать, что ему нужно.

— Мы здесь не по своей воле.

— А по чьей же, по-твоему? Разве у тебя нет тайной страсти, варвар? Нет желания, более сильного, чем ты готов признать?.. Есть, Конан! Ведь у тебя есть такое желание, не правда ли? Ты хочешь стать королем, и твоя мечта привела тебя сюда.

— Где мои спутники? — резко спросил Конан.

— Здесь. Они уже получили то, к чему стремились. Пойдем, мы отведем тебя к ним!

— Да, да,— вновь затянул хор призраков.— Идем с нами. Идем. Мы покажем тебе твою мечту, король. Идем!

Завороженный мелодией колдовских голосов, Конан двинулся в глубину леса.

Белит стояла на палубе рядом с каютой и в задумчивости перебирала стрелы в колчане. Недобрая улыбка играла на ее губах, и выглядывавшие из тумана пираты старались скорее спрятаться, чтобы не навлечь на себя гнев предводительницы.

Конан ушел совсем недавно, но на душу Белит легло облако тоски, такой же густой, как и окутывавшее их алое марево

Постепенно туман начал рассеиваться, словно растекаясь в стороны, и наконец превратился в красное кольцо вокруг судна. Пространство над палубой осталось свободным, и Белит наконец смогла увидеть небо. Клочок небосвода постепенно темнел, и несколько звезд, едва-едва видных вначале, разгорались странным зеленоватым светом.

Ни единое дуновение ветерка не колыхало пламя факелов, тщетно пытавшихся разогнать сгущавшуюся тьму.

Белит не уходила с палубы, чтобы первой увидеть возвращение разведчиков. Ее спокойное лицо, уверенные распоряжения и твердый, не допускающий возражений тон вселяли уверенность в команду. Если женщина — пусть она и Тигрица морей, но все равно женщина — не испытывает ни малейшего страха, то им, мужчинам и воинам, не пристало бояться неведомой опасности!..

Ужас и растерянность пиратов, такие острые в момент

столкновения, постепенно рассеялись. Субанцы жили в мире, полном колдунов, духов, призраков, и даже маленький ребенок знал, как отвести от себя дурной взгляд и недобрую волю. Древние заклинания, прочно забытые более цивилизованными народами, еще были живы на Черном побережье. Недавно вышедшие из джунглей, пираты были готовы в любую минуту встретиться со сверхъестественными существами и, если понадобится, вступить с ними в бой. А главное, рядом с ними был Н’Гона, штурман, знахарь, опекун Велит, второй, после Унгеду, колдун, владеющий древним знанием.

Итак, напряжение на палубе спало. Кое-кто из пиратов осмелел настолько, что даже подраспустил тугие боевые пояса и отцепил оружие. Кольчуги и перевязи вдруг стали оттягивать плечи и стеснять движения.

Н’Гона еще раз обошел корабль, проверяя и подбадривая людей.

— Похоже, кто-то не хочет, чтобы мы видели, что творится вокруг,— заметил он, поравнявшись с Белит.

— Первый факел догорает,— словно не замети и щенных к ней слов, ответила Белит,— а от Конана нет никаких вестей.

— Амра — воин, и твои страхи напрасны.. Вспомни, сколько ты плакала, когда он уходил за Джихадом. Слезы — оружие трусов, и тебе оно не к лицу. Волнуясь, ты притягиваешь к себе его силу, а она нужна ему самому

— Я знаю.— Пиратка кивнула.— Но тогда он имел с людьми, а сейчас…

— Кто знает, где опаснее — среди смертных или в мире духов.— Старик покачал головой.— Я знавал людей, рядом с которыми демоны ночи казались невинными младенцами. Ни Нергал, ни Сет не придумают таких мук, как то, причиняют друг другу смертные.

— Не поминай Сета, старик! — попросила Белит, — За любой бедой, встающей у нас на пути, я теперь слышу шелест чешуек Змея.

— Да, никто не знает пределов его власти,— согласился Н’Гона.— Лишь Митра спасает нас от гибели в кольцах змея.

— Митра,— на губах Белит появилась насмешливая улыбка,— слишком часто я слышу о его доброте и милости, но еще ни разу не встретила того, кому бы он помог.

— Не говори так о Солнцеликом! Ни ты, ни я не знаем, чья воля привела нас на этот остров.

— Не удивлюсь, если это воля Митры.

— Даже если так, значит, ему угодно испытать силу нашей веры.

— Как скажешь, старик, мне совсем не хочется с тобой спорить. Я помню историю Самди, да и мою собственную, ты знаешь множество легенд и преданий, но ни ты, ни я не можем убедить друг друга.

Ты слишком горда, дочь Бангулу, чтобы признать чью-то власть над собой.

— Я дочь королей Асгалуна, в шестнадцатом поколении. И ты знаешь об этом.

— Знаю. Такова была воля богов…

— Довольно!

Повернувшись к старику спиной, Белит прижалась горячим лбом к стенке каюты.

— Прости, дочка… — Голос штурмана дрогнул, точно от пролитых слез. — Я не меньше твоего тревожусь за них.

Не поворачиваясь, Белит кивнула.

— Я пойду поговорю с людьми. Что-то они странно затихли!..