КОРМУШКА

Саргаев Андрей Михайлович

–  Ну что, Михалыч, ванну и чашечку кофе?
– Гусев действительно был рад моему приезду.

От кофе не откажусь - у нас его нет, и не было никогда. Даже из рейдов не приносили, всегда находилось что-то более ценное. А ванна… это, конечно, шутка. Мощности здешнего ветряка еле-еле хватает, чтобы наполнить бак водонапорной башни, а потому вода расходуется экономно, только на приготовление пищи. И унитазы поснимали во избежание искушения. Сортиры на улице, как и бани, в которые ходят мыться, а не париться. Недостаток дров, вот главная проблема Грудцино.

Газ, проведённый сюда пятнадцать лет назад, отучил делать запасы, а почти все деревянные дома, покинутые жителями, уже разобрали. Это мы лесовики, да и при расчистке заросшей тополями деревни заготовили не на одну зиму, у местных же поход за топливом считается за подвиг.

Через двадцать минут я блаженствовал в мягком кресле с большой кружкой в руке. Андрей предпочёл чай, тоже из старых запасов.

–  Дядь Вань, а ведь мы к тебе по делу.

–  Да?
– почти натурально удивился Гусев.
– А я-то, старый пень, думал, что просто на прогулку выехали. Или за грибами там…

–  Ага, - соглашаюсь и киваю на сына, придерживающего на коленях ребёнка.
– И попутно в капустных зарослях детишек поискали. Дед, нам коза нужна.

–  Так заведи.

–  Так продай.

Дядя Ваня задумался. Наверное, размышляет, сколько с нас слупить за редкую теперь животину. И ведь заплачу, отдам всё, что потребует. Иначе малышку не выкормить. Сейчас, летом, ещё можно давать всякие там протёртые овощи и фрукты, а зимой? Солёными огурцами? Из всей живности в Дуброво остались только мыши - единственной собакой был покойный Бобик, а привезённых кошек поселенцы-экологи съели в первую очередь. Коров и коз тем более не бывало.

–  Козу, говоришь?
– Гусев прищурил левый глаз.
– Так забирай. В приданое!

–  Кому?

–  А забирай вместе с козой мою правнучку. Машку… или Любку - на выбор. Андрюху вот своего оженишь.

–  Кого?
– протянул Андрей и отставил в сторону кружку с чаем.
– Так они же у тебя, дядь Вань, страшные. И та и другая.

–  А у тебя что, невест перебор?
– парировал дед.

–  И жирные, - упорствовал сын.
– Жопа в двери не пролезет.

–  Целее будут!
– разговор продолжился на повышенных тонах.
– Забирай обеих и из дома не выпускай!

–  Да я лучше на Дуньке Кулаковой женюсь!

–  Тихо!
– пришлось осторожно, чтобы не расплескать кофе, ударить кулаком по столу.
– Так что, дед, продашь?

Гусев нахмурился и долго не отвечал. Я ждал. Не в первый раз отбиваем матримониальные поползновения, сейчас успокоится, переживая очередной отлуп, и отойдёт. Да, конечно, Андрея оженить было бы неплохо, не всё же обходиться сердобольными вдовушками, но уж больно страшны предложенные заразы. А вдвоём - в два раза страшнее.

–  Сменяю, - наконец председатель очнулся от раздумий и обид.
– На десять мешков муки сменяю.

–  Да ты что, сдурел?
– ахнул я.
– Да мне в три года не расплатиться.

–  Знаю, - согласился дядя Ваня.
– Но не тебе одному людей кормить нужно. Чем буду, хреном своим? Козу заберёшь

сейчас, расплатишься потом, по мере возможности.

–  Но полтонны…

–  Думай, Михалыч… думай.

Я и думал, прокручивая в уме возможные варианты. Андрей осторожно кашлянул и пригладил усы. Кажется, у него появилась хорошая мысль, иначе, зачем бы подавал знак о необходимости разговора без свидетелей. Да по-любому надо соглашаться.

–  Ладно, Иван Фёдорыч, уговорил ты меня. Забираю.

–  Только козу?
– на всякий случай уточнил Гусев.

–  Не только, - но при виде вспыхнувших глаз председателя, безжалостно уточнил.
– Девок не возьмём. А вот три сотни патронов пусть в багажник загрузят.

–  Сколько?

–  Три, и ни одним меньше. Заспиртованные железы занесу при случае.

–  Не понял, - дядя Ваня даже привстал с кресла.
– У вас там что, ещё одно Нашествие было?

–  Стаю у озера постреляли.

–  Большую?

–  Да уж не маленькую.

–  Вот ёп…

–  Не матерись при ребёнке, дед.

–  Этому ребёнку давно пора своих иметь.

Андрей жизнерадостно заржал и покачал завозившуюся девочку:

–  Так есть уже. И это при ней не нужно ругаться.

Выехали обратно на закате, чтобы успеть засветло вернуться в Дуброво. Понятно, что о рейде в Ворсму даже не вспоминали. Ладно, завтра сходим, если ничего больше не помешает. За руль посадил Андрея, а сам с малышкой расположился на заднем сиденье. Она уже оклемалась от действия макового отвара, и сейчас, накормленная какой-то быстрорастворимой кашей из банки и вполне довольная жизнью, весело агукала, прислушиваясь к стуку в багажном отделении. Там били копытами в борт две связанные по ногам скотины, рогатые, бородатые и вонючие. От козы пахло ещё ничего, а вот полагающийся к ней в комплекте козёл благоухал так, что даже опущенные стёкла не помогали.

Вот уж не знал и не предполагал такой проблемы. В моём представлении коза должна есть траву и давать молоко, просто успевай доить. Нет, оказывается, её ещё и огулять нужно. Что же… пришлось согласиться за дополнительный мешок муки прихватить и козьего хахаля. И в самом деле - не самому же… Жена не поймёт.

Да, что-то мысли в неправильную сторону пошли. И воняе-е-е-т… Видимо, последнее слово я произнёс вслух, потому что Андрей обернулся и предложил включить кондиционер.

–  Не надо. Лучше скажи, что за идея тебя посетила. Предложения о пошлом кидалове не рассматриваются.

–  Идея?
– переспросил сын, слегка притормаживая перед очередной выбоиной в асфальте.
– Хлебозавод нужно искать. Или мукомольный.

–  И где?

–  В городе, лучше всего в Нижнем. Там должны оставаться старые запасы.

–  Совсем дурак, да?
– неожиданное предложение показалось настолько диким, что слов не находилось.

–  А что?
– пожал плечами Андрей.
– Самим пшеницу выращивать? Нашего поля хватает только, чтобы на праздники по кусочку каждому дать. И то не всегда.