Кормящая бабушка
Шрифт:
— Теперь, когда все страшное позади, хочу признаться: я чертовски рада несчастному случаю, который привел корреспондента ко мне на операционный стол.
— Почему рады?
— Надеюсь, что корреспондент поможет нам, медикам, вывести на чистую воду нескольких прохвостов. Спросите, каких? Тех, которые именуются сыновьями, дочерьми, внуками и ждут только подходящего случая, чтобы сбагрить своих стариков в больницу и забыть про их существование. Сейчас у меня в отделении пять таких стариков. Мне особенно жалко бабушку Грушу. Чудная старушка
— Как это понимать?
— Кормят такие бабушки, конечно, не ползунков и не грудников, а великовозрастных оболтусов. Сначала у бабы Груши сидел на шее пропойца-сын с пропойцей-женой. Когда пропойцы сбежали, на бабушкину шею взгромоздился внучек Толик. Бабушка кормила, обувала, одевала внучка вплоть до самой защиты кандидатской диссертации. Но вот случилось несчастье. Бабушка мыла окно, свалилась с подоконника и со сломанной ключицей оказалась в больнице. Внучек ни разу не навестил бабушку. Ключица срослась, мы звоним в институт, где работает СЭНСе (старший научный сотрудник) Анатолий Сергеевич Семишников:
— Приезжайте за бабушкой.
А внучек не едет, не пишет. Ведет себя так, точно у него никогда не было бабушки.
Подлое поведение СЭНСе Семишникова возмутило меня, и, выписавшись из больницы, я тотчас отправился к нему. В доме 12/14 Семишников уже не жил. Пока бабка лежала в больнице, внук получил квартиру в Черемушках. Я не поленился съездить туда. Старший научный сотрудник был недоволен визитом корреспондента. Подвинув ему стул, он холодно спросил:
— Чем обязан?
Вместо того, чтобы прямо сказать прохвосту, что он прохвост, корреспондент конспективно изложил ему содержание притчи, которая бытует на Востоке: «В одном небольшом местечке, таджикском, грузинском, а может, армянском, некий человек каждый день приходил в лавку и покупал шесть хлебов.
— Зачем тебе так много? — спросил человека лавочник.
И человек ответил:
— Два хлеба мы с женой съедаем сами. Два — даем в долг сыну, а двумя выплачиваем долг отцу с матерью».
— Притча верная, назидательная, — сказал старший научный сотрудник, — только сложена она про неблагодарных сыновей, а я только седьмая вода на киселе — внук. Когда будете писать о моем подлеце отце, не забудьте сказать, что этот подлец виноват не только перед своей матерью, но и перед своим сыном, которого бросил в младенческом возрасте без помощи.
— Ваш отец бросил без помощи вас, а вы бросили бабушку Грушу.
— Бабушка Груша не нуждается в моей помощи. Ей положен от государства пенсион — сорок пять рублей в месяц.
— Государство свой долг перед бабушкой выполняет. А вы живете в новой трехкомнатной квартире, и бабушку даже не прописали.
— Напрасно попрекаете
— Понятно. А бабушка не СЭНСе, пусть остается жить в дворницкой?
— Временно. По решению Моссовета жители подвалов и полуподвалов дома № 12/14 в ближайшее время будут переселены в верхние этажи. Я узнавал в домоуправлении, бабушка Груша получит комнату в Давыдкове и будет жить в малонаселенной квартире подселенкой.
— Бабушка Груша не хочет жить подселенкой в чужой семье. Она согласна жить в углу за шкафом, на кухне, но только со своими, своим внуком и своей правнучкой Берой.
— Не понимаю, что люди находят хорошего в совместной жизни со своими родственниками. Ну что у нас общего с бабушкой? Я математик, бабушка бывший дворник. Интересы, круг знакомых у нас разные.
— Эх, вы, холодная душа! Вашей дочке Верочке пять лет, а она понимает, почему бабушка тянется к своей семье. В канун того дня, когда вы вызвали «неотложку», чтобы отправить бабушку в больницу, Верочка задала бабушке не по возрасту такой серьезный вопрос:
— Бабушка-прабабушка, когда ты была маленькой, у тебя был телевизор?
— Нет, не было.
— Бедная бабушка-прабабушка! Кто же говорил тебе «Спокойной ночи, малыши», когда ты ложилась спать?
— Смешной разговор, — сказал старший научный сотрудник.
— Скорей печальный. Ваша бабушка не слышала ласковых слов ни когда была маленькой, ни когда стала старенькой. А ласковое слово и кошке приятно.
— Понял, все понял! Будет бабушка Груша слушать ласковые слова не раз, а два раза в день. Вечером «Спокойной ночи», спозаранок «Доброе утро». Так и быть, потрачусь, куплю старушке телевизор, как хотите вы.
Я не хотел, чтобы СЭНСе тратился, покупал телевизор. Я хотел другое — рассказать читателю о стыдном разговоре, который старший научный работник вел с корреспондентом. Но прежде чем макнуть перо в чернила, корреспондент сделал еще одну попытку расшевелить совесть внука и сказал:
— Заберите бабушку из больницы. Она полгода не была дома, скучает.
— Как только бабушке выпишут ордер в Давыдково, я тотчас заберу ее из больницы, помогу переехать на новую квартиру.
— Не ждите Давыдкова, перевозите ее к себе. Бабушка поможет вам воспитывать дочку Верочку.
— Я современный человек, научный работник и хочу, чтобы моя дочь получила современное воспитание. С трех лет Верочка должна учить языки: французский, английский. А бабушка Груша не знает ни того, ни другого. Мы с женой решили отдать Верочку на воспитание в иногруппу, которую ведет в нашем дворе вдова одного профессора. А деньги за два языка нужно платить немаленькие— тридцать рублей в месяц.
Разговаривать с кандидатом наук было больше не о чем. Однако, прежде чем сесть за фельетон, я позвонил в районную больницу узнать, нет ли каких новостей на старую, избитую тему «Отцы и дети».