Корниловец
Шрифт:
Стреляли турки, сопровождавшие пашу, то ли аскеры, то ли наёмники. Когда Кирилл выбрался на свежий воздух с «маузером» в руке, все они уже лежали, ожидая встречи с Аллахом.
— Вот, — вздохнул Саид, обтирая кинжал об китель ещё дергавшегося османа, — пошумели шуть-шуть…
— Бди! — приказал Авинов, нетерпеливо поглядывая на восток: когда ж развиднеется?
По Стамбулу слышалась редкая стрельба — мародёры вышли «на работу». Но вот край небес за Босфором начал сереть, на фоне пепельно-розового восхода проступил гористый силуэт Святой Софии, словно взятой
Бесшумно развернулись орудийные башни, угрожающе опустились стволы главного калибра. Турецкие батареи молчали, Константинополь оцепенел.
— «Стамбул гяуры нынче славят…» — пробормотал Авинов и счастливо улыбнулся.
Минула неделя. Султан-калиф оставался в почётном плену, а великий визирь преданно служил «урусам». Сдавшись на милость победителей в Долмабахче, он изысканно подлизался к Колчаку, сказав:
— До тех пор, пока стоит солнце и золотое знамя его освещает небесный стан, до тех пор будет украшена ваша высокосановитость могуществом. И да наполнится чаша души вашей вином радости и веселья!
Страсти постепенно улеглись, османы убедились, что пришельцы с севера не едят детей, не стригут бороды старцам, не заводят коней в мечети, а ведут себя куда приличней развязных французов или чопорных, но бесцеремонных англичан.
Стамбульцы потихоньку привыкали к тому, что жить им отныне в Византийской области, вот и приноравливались — одна за другой открывались рюмочные да распивочные, немыслимые ранее, над входами в лавки всё чаще малевались вывески на русском. Жизнь налаживалась.
В день восьмой текинцам поручили стеречь дворец Топкапы, что поднялся на развалинах древнего Палатия, резиденции византийских императоров.
Кирилл улучил минутку для свидания с Дашей и провёл её по пустынным залам султанского дворца. Пройдя воротами Блаженства — Баб-ус-Саадет, — парочка попала во двор-авлу, когда-то занятый под гарем и внутренние покои-эндерун.
Девушка потянулась к Авинову и шепнула игриво:
— Давай?..
— Давай! — быстро согласился Кирилл.
Крадучись, они проникли в куполообразный зал, застеленный драгоценными коврами, заставленный мягкими, развалистыми диванами и оттоманками. Нетерпеливо раздевая друг друга, обмениваясь поцелуями, Даша и Кирилл словно перелистывали те страницы своей жизни, что вызывали тягость, и начинали с чистого листа. «Штык»… Нвард… Горе прочь! Счастье — стой!
Смольный институт, Зимний дворец, Топкапы-Сарай — пускай в памяти останется только эта череда сладостных воспоминаний! Долой серую тоску и хождение по мукам! Да здравствует радуга страсти нежной!
— Я так… по тебе… соскучилась… — призналась Даша, прерываясь на стоны и горячие аханья.
— Я тоже! — выдохнул Кирилл.
…Когда осуществилась
За ажурными занавесями высился собор Святой Софии. Два крайних минарета уже не походили на карандаши, скорее уж на заводские трубы — генерал Юденич, назначенный комендантом Константинополя, приказал аккуратно разобрать минареты и освятить Великую константинопольскую церковь, как нынешнюю Айя-Софию прозывали во времена Византийской империи.
— Скоро из собора уберут все изречения Мухаммеда, все исламские причиндалы, — проговорил Авинов, гладя короткие волосики на Дашиной голове, — патриарх окропит все углы святой водой, и мы обвенчаемся…
— Правда? — прошептала девушка.
— Истинная.
Полынова всхлипнула.
— Ты чего, маленькая? — ласково попенял возлюбленной Кирилл. — Всё будет хорошо!
— Всё будет хорошо… — эхом откликнулась Даша. — Мы будем жить долго и счастливо и умрём в один день.
— О-о… — протянул Авинов. — Это ещё сколько ждать-то!
И оба рассмеялись, снова веря и надеясь. И любя.
notes
Примечания
1
«Керенками» назывались ассигнации в 20 и 50 рублей, выпущенные Временным правительством. Были они жёлто-коричневого цвета и котировались куда ниже царских.
2
Бельэтаж — второй этаж особняка.
3
Керосиновая лампа с шириной фитиля в пять линий. 1 линия равна 2,54 мм.
4
Капитан М. О. Неженцев, в бытность свою помощником старшего адъютанта разведотделения штаба 8-й армии, предложил Лавру Георгиевичу Корнилову, тогдашнему командующему армией, создать ударные батальоны из добровольцев и юнкеров, чтобы бороться с мародёрством, дезертирством, братанием и прочими безобразиями. Инициатива снизу была поддержана — генерал самочинно организовал 1-й ударный Славянский полк, который вскоре прозвали Корниловским. Корниловцы носили чёрную форму с чёрно-красными погонами и синим нарукавным знаком, изображавшим белые мечи, скрещенные под черепом («Адамовой головой») и пылающей артиллерийской гранатой. М. Неженцев стал командиром «ударников».
5
Предпарламент — совещательный орган при Временном правительстве, образован 20 сентября (по старому стилю) и располагался в Мариинском дворце. Позже, уже в октябре, его стали называть Временным Советом Российской республики (как раз закончилась тянувшаяся с марта дискуссия на тему: «Как назвать российское государство?»).
6
Формулировка А. И. Деникина.
7