Король Алчности
Шрифт:
Он будет здесь, — повторила я про себя.
— Поздравляю, детка! — Появилась Изабелла с напитком в руке и Каем на буксире. Она заключила меня в огромные ароматные объятия. — Посмотри на все это. Это потрясающе.
— Спасибо, — я улыбнулась и попыталась отбросить свои тревоги. Она была права.
Вечер был потрясающим, но из-за этого у меня голова шла кругом.
Я открыла физический магазин менее чем за четыре месяца. Конечно, на моей стороне были удача, связи и стабильный денежный поток, но это достижение
Я поставила цель перед собой, ни перед кем другим, и добилась ее. Гордость развеяла мои прежние опасения, и я немного поболтала с Каем и Изабеллой, прежде чем пообщаться с другими гостями, которых видела не так часто.
— Нам следует сесть, — услышала я голос Данте, проходя мимо него и Вивиан, у которой был малейший намек на шишку. Тревога пронизывала его тон. — Я прочитал статью, в которой говорилось, что во время беременности не следует находится на ногах, а ты стоишь уже несколько часов.
— Прошло сорок минут, — сказала Вивиан. Она похлопала своего обеспокоенного мужа по руке. — Я в порядке. Я беременна, а не недееспособна.
— Что, если…
— А что, если мы возьмем еще одно из этих восхитительных канапе? Отличная идея. Ну давай же, — она направила его к столу с едой. — Мне очень хочется соленых огурцов, а тебе нужно выпить.
Я сдержала смех. Данте всегда защищал Вивиан, но его беспокойство усилилось после ее беременности. Я была удивлена, что он не обернул ее пузырчатой пленкой и не приклеил к себе, пока она не родила.
— Привет, Себастьян. Большое спасибо, что пришел. — Я решила поздороваться с другом Доминика, который столкнулся с бурной реакцией СМИ после смерти Мартина Вэллгрю на его мероприятии. Себастьян всегда был милым и искренним, что было редкостью в высшем обществе Манхэттена, и он не заслуживал несправедливого отношения со стороны прессы.
— Я бы не пропустил это, — в его улыбке отразилась тень усталости. — Поздравляю с магазином. Он выглядит замечательно.
— Спасибо, — сочувствие смягчило мой голос. — Как дела?
— Могло быть и хуже, — он пожал плечами. — C’est la vie (прим. Такова жизнь). СМИ делают то, что делают СМИ. Посмотри на Доминика и DBG.
Моё сердце колотилось при внезапном и неожиданном упоминании имени Доминика. Фиаско DBG доминировало в заголовках с четверга, но у нас не было возможности поговорить лично, потому что я была занята подготовкой к вечеринке, а он был занят выкупом акций.
— Что ты имеешь в виду?
— Просто они сходят с ума от новостей о выкупе, в зависимости от того, на чьей стороне они встанут, — Себастьян покачал головой. — Это огромное событие, но эти выходные, должно быть, будут сумасшедшими для Дома и его команды. Я слышал, что никто не выходил из офиса со вчерашнего утра. Могу поспорить, им придется поработать и сегодня вечером.
— Верно, — я проглотила растущий комок в горле. — Имеет смысл. Что ж, еще раз спасибо, что пришел. Не забудь захватить подарочный пакет перед уходом.
Могу поспорить,
Слова Себастьяна эхом звучали в моей голове, пока я бродила по комнате. Я попыталась сосредоточиться, но не могла избавиться от мысленного образа Доминика, изучающего свои документы, настолько поглощенного своей работой, что он забыл обо всем остальном.
Нет. Он сказал, что будет здесь. Несколько часов назад он написал сообщение, пообещав, что скоро будет в пути. Он больше не откажется от своего слова. Верно?
Однако, чем больше проходило времени, тем туже веревка страха обвивалась вокруг моей груди. Прежняя я бы объяснила его отсутствие. Выкуп DBG был рекордной сделкой, которую необходимо было завершить в кратчайшие сроки; конечно, Доминику следовало бы отдать предпочтение этому, а не открытию небольшого магазина. Это имело практический смысл.
Но в этом и была проблема. Наш брак распался, потому что мы слишком сосредоточились на практичности и недостаточно на наших чувствах, включая то, что я в всегда ощущала, что была на втором месте после работы.
Он знал, что я сейчас чувствую, и неоднократно обещал, что изменится. Но это было его первое большое испытание с тех пор, как мы снова начали встречаться, а его здесь не было.
Мое сердце сжалось. Я бы не возражал, если бы зашел ненадолго. Даже если бы он показал то свое лицо на две минуты, прежде чем помчаться обратно на работу, я бы поняла, потому что, по крайней мере, это означало, что он вспомнил и нашел время, чтобы увидеть меня.
Но по мере того, как шли минуты и вечеринка подходила к концу, стало ясно, что Доминик вообще не придет.
ГЛАВА 41
Я отреагировал инстинктивно.
Я схватил Романа за руку за долю секунды до того, как он нажал на спусковой крючок; выстрел прошел мимо, пуля зазвенела о сталь, когда мы упали обратно в лифт, и двери закрылись.
Его пистолет с грохотом упал на пол. Мы одновременно бросились к нему, но Роман ударил локтем мне в грудную клетку как раз в тот момент, когда мои пальцы коснулись металла.
Стук и хрюканье, кулаки по плоти. Воздух покинул мои легкие, сменившись отчаянной, первобытной потребностью в выживании.
Я не позволял себе думать. Если бы я это сделал, мне пришлось бы выяснить, кому принадлежал пистолет. На чей номер я звонил, когда мне нужно было с кем-то поговорить. Чье появление в моей жизни я принял, несмотря на опасения, потому что однажды допустил ошибку и позволил сентиментальности взять надо мной верх.
В отличие от нашей драки в пентхаусе, в этой не пролилась кровь, но синяки были сильнее, чем любой из наших предыдущих ударов.