Король Алекс
Шрифт:
— Полагаю, что завтра я уже встану…
Абигейл бы и сейчас с кровати сорвалась, но…
— Нет — нет, тетушка, минимум — через пять дней! И отговорок я не приемлю! Кормите же нашего малыша Рудольфа!
— Алекс! Знатные дамы не портят грудь! Только кормилица!
Я покивал. Конечно — конечно, тетя, как скажете… Хоть кормилица, хоть поилица…
Я еще раз раскланялся и вышел. В открытую дверь потянулись придворные с подарками… вот и ладненько. А призраки послушают сегодня разговоры.
Мои
Сколько ж мне докладов читать в ближайшее время!
Ничего. Я себе постепенно подберу и тайную канцелярию из людей, и дворец вычищу. Я справлюсь, я же полудемон. А теперь еще и король.
Я должен…
Пять дней прошли под знаком доноса.
Я читал, читал и читал, и это с учетом того, что призраки отсеивали ненужное, оставляя только сухие выжимки.
И поражался размеру невычищенного. Казначей намекал Абигейл, что он завсегда предан королеве, особенно если она его при казне оставит. Командир гвардии, камергер, обер — камергеры, две трети всех придворных…
М — да. Если их всех казнить — у меня же виселиц по стране не хватит. Придется исправлять ситуацию как-то иначе.
И вот — роковой день.
Я сижу на троне. С утра, точнее ночью, я сходил в бордель — и убедился, что Карли еще беременна. Значит — по крови этот ребенок прав не имеет. Никаких.
Даже если так получилось бы, что это ублюдок Андре — даже в этом случае первенство наследования у меня. И признание рода — у меня. И…
Волнуюсь?
Да. Сегодня многое решится.
Мажордом (ваше величество, я всегда был предан вам, и вашему супругу, а этот молодой выскочка…) торжественно распахивает двери.
— Ее величество Абигейл Раденор с сыном!
И в тронный зал вплывает величество.
Белое платье, бриллианты на всех местах, ребенок на руках… вслед за ней идут ее родственники. Отец, два брата, жены братьев, племянники, жены племянников… Как удачно! Все в одном месте!
Она проходит между расступившимися придворными и останавливается в трех шагах от трона.
Выжидающе смотрит на меня.
Я киваю жрецу из Храма.
— Волей небес помолимся же!! — затягивает тот волынку.
Я благочестиво складываю руки, все опускают головы и повторяют слова молитвы.
Зачем?
Да чтобы потом на меня никто не подумал. И не заподозрил в темном колдовстве. Не могу я себе пока этого позволить. Никак не могу.
Абигейл кривится, но молится вместе со всеми. Храмовник заканчивает одну молитву и тут же затягивает другую, третью…
Наконец ему это надоедает.
— Сим свидетельствую я, скромный служитель Светлого, что все происходящее только с его согласия,
Я стоически выслушиваю витиеватости. Но — куда денешься?
Потом встаю с трона.
— Призываю в свидетели сам Раденор! Я готов уступить трон законному королю и законному потомку моего дядюшки! Канцлер, прошу вас возложить ребенка на трон его предков!
Шартрез кривится так, что это замечают все, но крыть нечем. Абигейл осторожно передает ему младенца — и канцлер идет к трону.
Я предусмотрительно отступаю за спину храмовника и скрещиваю руки за спиной. Нет — нет, я тут совсем не при чем.
Шартрез возлагает ребенка на трон и поворачивается к загудевшим придворным.
— Вот он! Истинный король Радено…
Договорить он уже не успевает. Прямо из-под его ног вспыхивает белый огонь — и мужчина загорается свечкой. Весь — и единомоментно. Горят волосы, одежда. Сама плоть плавится, стекая с костей… мужчина издает дикий визг — но недолго.
Через пару минут пламя прогорает — и от канцлера остается только немного обгорелых костей.
Что в это время творится в зале?
Абигейл не упала в обморок только потому, что остолбенела от шока. Мужчины стоят столбами, выпучив глаза, кое-кто согнулся и блюет себе под ноги. Аромат паленой плоти такой, что моя демонская половина просыпается и начинает облизываться.
Шашлычка захотелось… Из поджаренного на угольях грешника. Усилием воли я загоняю мерзкую мысль обратно.
Храмовник стоит, белее мела. Женщины поделились на две половины. Одна визжит — вторая простенько и без затей, ушла в глубокий обморок. Я жду.
Жду, пока пламя не затихает и только потом смотрю на трон.
Младенец цел и невредим. И это — правильно. Алетар Раденор, хоть и был убийцей, сволочью и вообще — политиком, но живодером он не был. И такие случаи тоже были предусмотрены.
Младенец — ни в чем не виноват. А вот тот — те, кто решат объявить его наследником… ну, все же видели?
Теперь надо было не упустить момент — и я справился. Шагнул вперед.
— Маркиз Шартрез, подойдите!
Властности у меня хватило. Шартрез — младший шагнул вперед.
— а теперь попробуйте еще раз провозгласить этого ребенка королем!
Молчание.
Я усмехаюсь — жестоко и хищно. В зале стало тихо, придворные поняли, что присутствуют при исторических событиях.
— Не хотите? Так я и думал. Надо бы знать историю своей родины, господа! И знать, что примерно триста лет назад, сгорел севший на трон незаконный король. Это не магия, нет. Это наследство Алетара Раденора. Трон его страны могут занимать только его потомки — неважно, законные или нет.