Король арены 3
Шрифт:
Если что, сами раструбы, изготовленные на манер патефонных, на выходе метра четыре в диаметре. Они задрапированы лёгкой тканью и их не сразу разглядишь, но я сумел это сделать, и масштаб местной аппаратуры меня изрядно впечатлил.
Я уже успел на репетиции опробовать сей славный девайс и должен сказать, что в пустом зале он рявкает очень внушительно.
Чтобы полностью использовать все возможности данного артефакта, надо быть магом Воздуха. Именно эта стихия передаёт звуковые колебания, воспринимаемые ухом человека. Так что лично у меня есть шанс использовать те примитивные настройки, которые предусмотрены на этом
При полностью заполненном зале это важно. Музыка должна звучат ярко и в меру громко, а тот же народ, в его одеждах, просто съедает высокочастотную составляющую звука, делая музыку глухой и невыразительной. Впрочем, это тонкости, которые в данный момент никому, кроме меня, больше не интересны.
Наш номер объявлен.Вижу отмашку Федра, подтверждающего, что они готовы.
И... Музыка!
Танцевали ребята здорово! Уже в середине танца зал начал хлопать в такт звучащей песне, и я крайне осторожно стал добавлять громкость, чтобы мои танцоры не сбились с ритма и слышали звук.
Нет, огрехи у них конечно же были. Но не такие, чтобы на это стоило обращать внимание на уровне студенческой самодеятельности.
Лучше всех выглядела Элина.
Не зря её несколько лет подряд преподаватель танцев лупцевал в детстве по голому заду. Как бы то ни было, а танцевать он её выучил преизрядно. Она на голову выше даже таких танцоров, как мы с Мари. Такая отточенность в каждом движении ведёр пота стоит. Смотрю на неё и глазам не верю — волшебство, да и только. Ни разу не видел в своём мире, чтобы кто-то так искусно танцевал шаффл. И это вовсе не механическое повторение заученных движений, какими грешат знакомые мне исполнители шаффла. Она в танце живёт. Это её стихия!
Думаю, что не только я глазами прилип к нашей прима — балерине, хоть и старался за остальными наблюдать. Зал неистовствовал! Ребят не отпускали так долго, что ведущий вынужден был выйти и пообещать, что в самом конце концерта они повторят свой номер.
Раздумывал я недолго, секунды две — три. А потом галопирующим маралом понёсся в сторону женской раздевалки. До окончания концерта ещё шесть номеров. То есть, примерно полчаса.
Элина — умница! Танец она схватывает на лету. Белые полуботинки можно взять у Федра. У нас с приятелем одинаковый размер обуви. А его я посажу на музыку. Он в прошлый раз неплохо справился с этим артефактным угрёбищем.
— Солнышко моё, попроси Элину из двадцать пятой группы, чтобы она не переодевалась, а ко мне срочно вышла, — поймал я первую попавшуюся девицу, вынырнувшую из дверей женской раздевалки.
— Сейчас позову, но ты мне будешь должен, — тут же нашлась с ответом незнакомая мне студентка, судя по всему, из целительниц.
— Договоримся, в пределах разумного, — окинул я взглядом её стати.
Кстати, весьма и весьма...
Вот ведь парадокс! В своём мире я бы эту красавицу, как минимум, месяц бы добивался, а тут, очень похоже на то, что меня самого беззастенчиво снимают. Впрочем, пора мне уже привыкнуть. Девушки тут южных кровей. Созревают рано. А за мной среди них охота объявлена
Я вот не так давно над творчеством Шекспира начал размышлять, и неожиданно для
Самое смешное, что в понятиях этого мира такие возрастные рамки выглядят вполне нормально и прилично. Остаётся лишь смириться и считать, что я живу в средневековой Италии. Благо, климат Белговорта почти соответствует той же Венеции.
— Пошли, — ухватил я за руку выскочившую Элину, прежде, чем она успела начать говорить.
Вот уж что, а говорить женщины умеют. Часами могут разговаривать по телефону. А спросишь, о чём говорили.
— Да так, просто поболтали немножко, — услышишь самый вероятный ответ.
Это фантастика! О чём можно говорить часами, если потом рассказать нечего?
— Так, у нас будет ещё один выход. Я собираюсь выйти вместе с тобой на передний план. Ты танцуешь всё то же самое, но под конец мы с тобой добавим пару моментов. Смотри на меня. Показываю последние такты. И вот тут, на этом движении, мы должны будем стукнуться пятками, а потом, развернувшись, хлопнем друг другу по поднятой ладошке и замрём. Парни последние четыре такта дотанцуют без нас, а мы с тобой просто стоим неподвижно, как статуи, — довёл я до неё план изменений, как только мы нашли свободное место в одном из коридоров.
Вот чем мне Элина нравится — она не умничает, когда ей показываешь движения. Ещё раз мысленно снимаю шляпу перед методикой её учителя танцев. И пусть сообразительностью девушка не блещет, но старания и прилежания у неё не отнять. Правильный он путь выбрал. Не стал забивать девочке голову объяснениями, а вколотил в неё танцы через пятую точку.
Раза три мы прошли момент изменений медленно. Потом пару раз быстрей, и ещё два раза в нормальном темпе.
Очень символичная концовка получилось. Мы стоим неподвижно, лицом к лицу, а её ладошка беззащитно теряется на фоне моей лапищи, поднятой над головой.
— Ты собрался с нами танцевать? Ты же не репетировал, — не выдерживает девушка столь долгого молчания, когда мы с ней заканчиваем разучивание.
— Общую часть, где идут синхронные движения, я хорошо знаю, а когда ты танцуешь отдельно от парней, я тоже буду танцевать свой танец, — выдал я ей свой нехитрый план.
Хотя, как сказать, что нехитрый. Хитрю немножко. Наш с Мари танец никто из ребят ещё не видел, а именно его я и собираюсь исполнить в тех фрагментах, где у нас с Элиной соло. Разве что добавлю в него пару новых движений, чисто из любви к искусству, и чтобы не повторяться. Так что пусть мои одноклубники думают, что у них гениальный руководитель клуба, способный на раз исполнить танцевальную импровизацию. Больше уважать будут.
По времени мы с Элиной уложились. Я даже успел посмотреть заключительный номер официальной части концерта. Так, ничего интересного. Шестеро музыкантов на местных инструментах сыграли что-то чуждое моему слуху.
Как всё-таки здесь отличаются гармонии. Вроде, музыка и ухо не режет, но и не воспринимаю я её всерьёз. Слушаю, как нечто древнекитайское. Без особой радости.
Впрочем, верно и обратное утверждение — хард-роком или оставшейся у меня в памяти попсой мне по местному средневековью не ударить. Не поймут-с.