Король Драконов: сильнее смерти

Константин Фрес

Потягиваясь, как живая, из угла черной тенью выступила пантера магистра, магическое существо, собранное из брони. Когти ее цокали по полу, она разевала алую пасть, скалила блестящие клыки, и ее рычание здорово походило на слова «Король, Король».

Услышав это, Уна навострила ушки, выглянула из теплой постели.

– Демьен приедет? – весело выкрикнула она. В памяти ее встал ее друг, упрямый и ершистый ясноглазый принц с ослепительной улыбой, от которой к его ногам падали девушки, словно птички, загипнотизированные коварной змеей. Давно, давно Уна не видела того, кого сейчас называют Алым Королем. Его появление сулило только одно: очередную загадку и увлекательнейшую и опасную игру в шахматы, которые Демьен так

любил. Только фигурками были живые люди, их Алый Король передвигал по большой доске жизни. Впрочем, куда же еще идти Демьену, как не в свою Академию, туда, где учатся самые лучшие и самые верные его агенты? Те, кто клялся любить своего Короля более всего на свете и служить ему до последнего своего вздоха?

Уна, откинув одеяло, поспешила выбраться из своего уютного убежища. Босыми ногами пробежала она по холодному полу, обняла Аргента за плечи, привычно провела ладонями по его сияющей броне.

Она любила зловещий костюм темного магистра, и не только за то, что он был невероятно красив и богат. Поглаживая мелкую, солено змеиную, алмазную чешую, Уна каждый раз убеждалась, что в ней нет ни зазора, ни пустого места, уязвимого для оружия противника. Аргент был неуязвим – вот за что она любила его черные алмазы.

– И Его Высочество Белый Принц, – заметил Аргент, внимательно погладывая на Уну, любующуюся затейливыми узорами на его груди. – Дерек.

В его красивых синих глазах на миг мелькнула жгучая ревность, и Уна с веселым смехом обняла его за шею, прижалась губами к его крепко сжатым губам.

– Не ревнуй, – шепнула девушка, глядя в его красивое, но суровое лицо сияющим глазами, чувствуя, как Аргент обнимает ее – нехотя, желая показать ей свою отстраненность и холодность, но все же не в силах с собой справиться и поддавшись искушению коснуться ее горячего тела. – Это лишь друг; хороший, добрый, самый лучший – но друг. А люблю я лишь тебя, мой темный магистр! И всегда любить буду, сколько бы времени не прошло.

В синих глазах Аргента мелькнуло теплое, живо чувство, и Уна крепко—крепко прижалась щекой к его груди, замирая от ощущения невероятного счастья, нахлынувшего на нее.

– Только не вздумай, – шепнул Аргент, обнимая девушку и целуя ее в лохматую макушку, – называть Его Величество Демьеном и прыгать ему на шею. Он теперь Король; и он очень изменился. Стал старше, сдержаннее… мудрее.

Уна, уткнувшись Аргенту в грудь, звонко рассмеялась, содрогаясь всем телом.

– Демьен повзрослел? – переспросила она. – Да все королевство видело, как он летом летал над городом и гонял голубей!

– И все же, – настойчиво повторил Аргент. – Именно он первым понял, что что—то не так. Он увидел, что Часы отстают. Он заботится о королевстве. Драконам время только на пользу, правда вот взрослеют они долго… Но и помнят все, что с ними происходило, тоже долго… Очень…

– Что может помнить Демьен за свои двадцать лет беззаботной жизни?

Аргент смолчал, лишь очень красноречиво глянул на Уну, вежливо приподняв брови. На его спокойном малоподвижном лице каким—то непостижимым образом отражалось все то, что он хотел сказать, яркие воспоминания нахлынули на Уну, и она зябко передернула плечами, вспоминая нечисть покойного Безумного Короля и Корнелии.

– Это, – произнес Аргент веско, – он не забудет никогда. Некромагов. Он победил их, – напомнил Аргент, многозначительно качнув головой. – Он вытравил всю мертвую мерзость из королевства… но мир велик. На сладкий кусок пирога всегда найдется жаждущий рот. А наше королевство – очень сладкий пирог.

С лица Уны тотчас сползла улыбка, румянец на ее щеках поблек, и она испуганно ахнула.

– Что? – еле смогла вымолвить она. – Что?!

Аргент пожал плечами; как обычно, он промолчал, но все его мысли выписались на его лице, в выражении его глаз, в его взгляде, который он как бы невзначай кинул на свой стол,

по обыкновению заваленный книгами и старинными рукописями.

Уна, шлепая босыми ногами по полу, подхватив полы своей длинной ночной сорочки, подбежала к его столу. С ногами взобравшись в кресло магистра, она придвинула к себе книгу, которую Аргент до этого листал, глазами пробежала строчки, повествующие о каких—то темных временах…

– Что это? О чем это? – тревожно спросила она, и Аргент с неохотой подошел ближе, указал пальцем, обтянутым в черную алмазную перчатку, на нужное место в книге.

– Это то, – веско произнес он, – о чем хочет поговорить Его Величество. То, что он заметил, что сумел распознать. Похитители Времени. Старая—старая легенда, почти сказка. В нее почти никто уже не верит – как в свое время не верили в некромагов. Все думают, что Похитители Времени – просто забавные чудаки. Кто—то крал магию, кто—то – золото, а вот они, эти странные маги – время у людей. Потерянные минутки, секунды, которые кто—то не желал томиться в мучительном ожидании. Когда—то давно у них была своя часовая мастерская, всем там заправлял Главный Часовщик. Туда люди приходили затем, чтобы отдать ненужное время – или приобрести пару—другую часов.

– Пару часов? – воскликнула Уна. – Но это же так много!.. Где они набирали столько?! Держу пари, Демьен много отдал бы за эту лишнюю пару часов с… Алым Королем…

Ее голос дрогнул от пролившейся в него боли, и Аргент кивнул:

– Ты верно заметила. Многие хотели приобрести лишнее время. Та же Золушка с удовольствием протанцевала бы на балу еще часов пять, а потом спокойно уехала бы, подробно рассказав принцу, где ее искать. А возможно, наговорившись и открыв всю правду о себе, она вообще никуда не поехала бы, а тотчас обвенчалась бы с принцем в дворцовой часовне, ведь им всего—то ничего не хватило, чтобы осмелиться открыться друг другу, сказать правду.

– Какой редкий и дорогой товар – время! – воскликнула Уна, пряча под себя озябшие ножки.

– О да, – протянул Аргент. – Да.

– Но где же они брали столько свободных минут?

– Их продавали те, кто хотел избавиться от томительного ожидания,– ответил Аргент. – Кто—то ожидал прихода завтра, потому что завтра был их день рождения, с подарками и шумным праздником. Кто—то страдал, ожидая ответа любимой. Кто—то жаждал поскорее узнать о зачислении в академию, – Аргент многозначительно приподнял брови, – и продавал целую ночь. Укорачивая свою жизнь, вырезая из нее целые куски. Часовщики скупали время за бесценок, а вот продавали его втридорога. Добавлять и отнимать его умели только они… До сих пор никто не знает, как им удавалось это делать.

– И даже ты?

– И даже я, – согласился Аргент, отыскивая теплые меховые тапки Уны и ставя их поближе к пылающему огню, чтобы как следует нагреть их.

– А что случилось потом? – нетерпеливо произнесла девушка.

– А потом, – с легким вздохом произнес Аргент, – случилось то, что случается со всеми, кто живет обычной жизнью. У главного Похитителя, Часовщика, у магистра Времени, заболела маленькая дочка. И лучшие в королевстве доктора пытались вылечить ее, он ведь мог позволить себе лучшего врача, но все без толку. Некоторые вещи не изменить; так легли карты, так звезды захотели. Малышка угасала; смерть уже приходила к ней по ночам и отчитывала последние Часы ее короткой жизни. И тогда безутешный Часовщик весь свой товар решил отдать своей дочке. Весь—весь, все, что сумел собрать. Он честно откупился от Похитителей Времени; он отдал все, продал все свое золото в слитках, все драгоценные камни. Себе оставил лишь крохотный домик с садом и розами – знаешь, их любили Белоснежка и Алоцветик, – и еще заказал прочный стеклянный купол. Там, в этом домике под куполом, он поселился, там запер свою умирающую малышку, и ей отдал, влил все время, что сумел собрать. Все, до секунды.