Король дзюдо
Шрифт:
У Валькиных ворот стоял слепой дед.
— Чего не спишь? — смутившись, буркнул Валька.
— За тебя волнуюсь, — просто сказал дед.
Хорошо, когда за кого-нибудь кто-то волнуется. За меня вот никто не волнуется. Мои далеко, в турпоходе, и вернутся лишь через два дня. Нет-нет, они там за меня тоже волнуются. Может, даже больше, именно потому, что они далеко.
Я возвращался домой тихой, сонной улочкой. Из колонки звучно падали редкие капли. Пусть я не лунатик, но давно стал полуночником — это уж точно. Отзвук шагов бежал впереди
Глава 4. ПОЕЗДКА И В ПРОШЛОЕ И В БУДУЩЕЕ
В субботу, 23 августа, на толкучку мне идти не пришлось, как, впрочем, и Королю с Сашкой.
Юрик прочитал в областной газете репортаж о секции дзюдо при Доме офицеров. И решил нас туда свозить:
— Посмотрите, как говорится, воочию.
Правда, там занимались не подростки, а молодые солдаты и офицеры. Но тем более интересно не на новичков поглядеть.
Конечно же мы смотрели передачи о дзюдо с олимпийских игр. Да ведь одно дело, например, увидеть спектакль по телевизору, совсем другое — самому побывать в театре и увидеть актеров живьем. Так и с дзюдо.
Никого в секции Юрик не знал, однако твердо надеялся, что нас не погонят. И мы поехали на электричке.
— Федотыч нам прогул не простит, — злорадно шепнул я Королю, услышав, что объявили Узловую..
— Уважительная причина, — с досадой на мою интонацию сказал Король.
— Уважительных причин бывает только две: болезнь или смерть, как говорит наш физик в школе, усмехнулся я.
— Мы к Федотычу не нанимались, — заявил Король.
— А я думал, нанимались, раз он нам платит.
На этот весомый аргумент Король не нашелся, что сказать.
Когда объявили новую станцию, Юрик неожиданно вспомнил про Москву.
— Во время олимпиады каждую станцию в метро объявляли дважды: на русском и на английском. И самое смешное, что по-английски так же, как по-русски, только с акцентом: «Пиарк культьюры», — вытянув губы трубочкой, произнес он. — «Льэрмонтовскайа», «Виодный стадъэон»!..
Мы расхохотались.
— Вы понимайт, чтьо йа скаузал? — спросил он нас.
— Ми фас понимайт, — сквозь общий смех напыщенно ответил Сашка. Йа боуваль ф Маузкфе и жиль окьолё мюотро «Реичной фоксаль».
— Сашка, ты гений, — захлопала в ладоши Нина. — У тебя огромные способности к английскому языку. А как же называлась станция «Юго-Западная», где мой дядя живет? — обернулась она к Юрику.
Он опять сложил губы трубочкой:
— Майн зе доорс, нэкст стоп — двери закрываются, следующая остановка… перевел он, — «Йуго Съападнайа»!
— Ой, умру, — чуть не каталась по лавке Клава. — Уморили. Ха-ха-ха!
— Это не я уморил, — вытер слезы Юрик, — а дикторы в метро.
Посыпались всякие анекдоты и были, дорога пролетела быстро.
Мы вышли на привокзальную площадь и двинулись по улице Мира к Дому офицеров.
С волнением узнавал я памятные места, словно блудный сын, вернувшийся на родину. Петровский
Очевидно, такие же чувства привязанности к городу, в котором прожил столько лет, обуревали и Короля. Он все время толкал меня локтем:
— Гляди, гляди, все большие тополя спилили и посадили маленькие каштаны.
— Университет! — воскликнула Нина, увидев вывеску на фронтоне красного кирпичного дома.
— Старое здание, — снисходительно сказали ей мы с Королем. А новое построили на месте Митрофановского монастыря.
В этот момент я любил Короля точно так же, как после первого знакомства с ним. Впрочем, я наверняка не переставал его любить, иначе зачем бы я за него боролся?..
Нас с ним радовало все новое: низкие светильники, поставленные на подстриженных газонах, плитки тротуаров и старые знакомые: памятник Победы с вечным огнем у подножия, мемориальная доска Кольцову на здании Строительно-монтажного техникума…
А помнишь?..», «А помнишь?..» — перебивали мы с Королем друг друга.
Я, как сейчас, вспомнил: когда открыли эту мемориальную доску Кольцову у входа в техникум — бывшую духовную семинарию, — взволнованная событием девушка сказала на митинге в микрофон: «Мы все рады, что в нашем монтажном техникуме учился великий поэт Кольцов!»
В секции нашу группу встретили дружелюбно и сказали, что мы пришли слишком рано: тренировка дзюдоистов начнется через два часа.
Все, кроме Короля и меня, отправились в кинотеатр «Пролетарий» на новый фильм «Пять вечеров». Мы же решили побродить по городу, пообещав Юрику не опаздывать.
Сначала я повел Короля в мой двор, на угол Энгельса и Комиссаржевской. Во дворе по-прежнему стояло множество сараев, в ногу с веком превращенных в гаражи. Я даже встретил знакомого пацана, не из друзей. Он проехал мимо на велосипеде, крикнув:
— Что-то тебя уже месяц, наверное, не видно!
А ведь я здесь уже год не жил.
Я показал Королю свои прежние окна на третьем этаже, и мы направились на Студенческую, где раньше обитал Король, и полюбовались на его окна. Он потащил меня к своему другу, но никого дома не оказалось. Мы бродили по городу, вспоминая разные разности, и чуть не опоздали в Дом офицеров, Наши уже волновались за нас.
После двухчасовой тренировки настоящих дзюдоистов, которую мы наблюдали с балкончика в спортивном зале, мы возвращались в наш городок притихшие и подавленные. Нам до них далеко. Как работают! Нет, как работают!
Даже сам Юрик расстроился, глядя, как мы расстроились.
— Обормоты вы этакие, — ругал он нас, утешая. Они уже больше года занимаются. Им же по восемнадцать-двадцать лет. Лучше представьте, какими вы в этом возрасте будете.
Действительно, что унывать? Нам всего по четырнадцать. Как же мы об этом забыли? Все впереди.