Король гнева
Шрифт:
Каждое слово, каждый шаг приближали его, пока я не прижалась спиной к стене и тепло его тела не охватило мое.
— Но я контролирую. — Его голос упал, став неровным. — С тобой.
Моя кровь стучала в ушах, заглушая его слова, пока я не оказалась под водой и не утонула в море эмоций.
Шок, надежда, страх, восторг, неуверенность... все они смешались, пока не стали неотличимы друг от друга.
— Я не уверена, этого недостаточно, — прошептала я.
Когда-то давно это было бы так. Но мы уже давно прошли этот рубеж.
Челюсть
— Хит сказал, что все еще любит тебя. Достаточно, чтобы пойти против твоих родителей и меня, чтобы быть с тобой. Но вы расстались два года назад, и он ни черта не делал, пока не узнал, что ты помолвлена.
Тьма вытеснила свет.
— Ты хочешь знать правду, Вивиан? Если бы я любил тебя так сильно, как он утверждает, что любит, ничто бы не помешало мне удержать тебя.
До этого момента я не понимала, как легко одно простое предложение может разрушить нити, скрепляющие мой мир.
Если бы я любил тебя так же сильно, как он утверждает, что любит тебя, ничто не помешало бы мне удержать тебя.
— Если. — вздохнула я, мое горло невыносимо сжалось. — Гипотетически.
Золото полностью исчезло, оставив после себя лужи полуночи.
Сардоническая улыбка.
— Да, mia cara. — Тепло коснулось моих губ. — Гипотетически.
Мое сердцебиение замедлилось.
Время остановилось на короткое, мучительное мгновение, достаточное для того, чтобы наши дыхания смешались.
Затем стон разрушил чары, за ним последовало негромкое проклятие.
Это было единственное предупреждение, которое я получила, прежде чем Данте притянул меня к себе и впился своим ртом в мой.
ГЛАВА 24
Вивиан
Я должна была оттолкнуть его.
Мы еще не решили суть наших проблем, и поцелуи — или что-то еще — только еще больше все усложнят.
Я должна оттолкнуть его.
Но я этого не сделала.
Вместо этого я запустила пальцы в его волосы и поддалась искусному нападению на мои чувства.
Крепкая хватка на моей шее. Искусное давление его губ. Как тело Данте прижалось к моему, все его твердые мышцы и жар.
Его рот двигался над моим, горячий и требовательный. Наслаждение затуманило мои чувства, когда его богатый, дерзкий вкус проник в мой рот.
Наш поцелуй на Бали был страстным и импульсивным. А этот? Это было жестко. Первобытно. Захватывающе.
Мои переживания, которые
Я целовала свою долю мужчин на протяжении многих лет, но никто никогда не целовал меня так.
Как будто они были завоевателями, стремящимися прорвать мою защиту.
Как будто они оказались в ловушке в пустыне, и я была их последней надеждой на спасение.
Когда Данте обхватил меня ногами за талию и вынес из комнаты, не разрывая поцелуя, у меня вырвался тихий вздох.
Пока он вел нас по лабиринту коридоров, в моем периферийном зрении мелькали картины в золоченых рамах и золотые бра.
Когда мы добрались до его комнаты, он захлопнул за нами дверь и усадил меня на кровать, его дыхание было таким же неровным, как и мое собственное.
При любых других обстоятельствах я бы наслаждалась своим первым пребыванием в его личном убежище, но я уловила лишь слабый аромат дорогого дуба и древесного угля, прежде чем его рот снова оказался на моем.
Я столкнула его пиджак с плеч, пока он расстегивал молнию на моем платье. Наши движения были неистовыми, почти отчаянными, когда мы срывали с себя одежду.
Его рубашку. Мой бюстгальтер. Его брюки.
Они падали, дергаясь, оставляя после себя только тепло и голую кожу.
Мы разделись, чтобы Данте мог надеть презерватив, и у меня пересохло во рту от представшего передо мной зрелища. Я видела его без рубашки на Бали, но это было как-то по-другому. Его тело было вылеплено с таким совершенством, что я наполовину ожидала найти подпись Микеланджело, скрывающуюся на одном из его точеных прессов.
Широкие плечи. Мускулистая грудь. Бронзовая кожа и слабая пыль черных волос, которые сужались к...
О Боже.
Его член торчал, огромный и твердый, и от одной мысли о том, что он может войти в меня, в животе закрутились двойные волны страха и предвкушения.
Он никак не мог поместиться. Это было невозможно.
Когда я наконец перевела взгляд на него, его глаза уже были устремлены на меня, темные и пылающие жаром.
Пламя пробежало по моему позвоночнику, когда он покрутил меня так, что его эрекция уперлась мне в поясницу.
На стене напротив нас висело зеркало в полный рост, в котором отражались мои яркие глаза и раскрасневшиеся щеки, когда Данте ласкал мои груди, нежно сжимая их и перекатывая соски между пальцами, пока они не напряглись.
Вожделение, предвкушение и легкое смущение скопились в моем животе. Смотреть, как он исследует мое тело, его прикосновения, почти высокомерные в своей ленивой уверенности, было как-то более интимно, чем настоящий секс.
— Ты не должна была позволять ему прикасаться к тебе, mia cara. — Мягкий голос Данте послал мурашки по моей коже за секунду до того, как он сильно ущипнул чувствительные соски.