Король гордости

Хуан Ана

Моя стычка с ним, должно быть, лишила меня здравого смысла.

Я прошла половину лестницы, когда столкнулась с Паркером, менеджером бара.

— Изабелла. — Удивление осветило ее глаза. Со своей худощавой фигурой и платиновой стрижкой «пикси» она имела поразительное сходство с моделью Эйджинс Дейн. — Не ожидала все еще увидеть тебя здесь.

Моя смена закончилась два часа назад.

— Я была в комнате с пианино, — сказала я, решив сказать правду. Некоторые менеджеры Вальгалла были недовольны тем, что сотрудники пользуются помещениями даже в соответствии с правилами, но Паркер знала

о моем хобби и поощряла его.

— Конечно. Я должна был догадаться. — Ее глаза блеснули.

Паркер была настоящим сокровищем, с точки зрения менеджеров. В тысячу раз лучше, чем Жуткий Чарли или Хендси Гарри с моих предыдущих мест работы. Помимо моих подруг Вивиан и Слоан, она также была одним из немногих людей в Нью-Йорке, кто знала и хранила мой секрет. За это я всегда буду благодарна.

— У меня не было возможности сказать тебе раньше, но поздравляю с твоей предстоящей годовщиной работы. — Улыбка озарила ее лицо. — Я рада, что ты у меня в команде.

Тепло разлилось у меня в животе, стирая часть моего прежнего чувства вины.

— Благодарю вас.

Съешь это, Габриэль.

Возможно, он не верил в меня, но мой менеджер только что сказала, что я одна из ее лучших сотрудников.

Слова Паркер преследовали меня всю дорогу через весь город до моей квартиры, где Монти дремал в своем виварии, а моя рукопись лежала, не дотянув на семьдесят девять тысяч слов до целевого показателя в восемьдесят тысяч слов.

Работа барменом оплачивала счета, но, как и в случае с фортепиано, меня это не интересовало как карьера. Тем не менее, было приятно быть в чем-то хорошим. Паркер проработала в Вальгалла много лет; она видела, как множество людей приходило и уходило, и я произвела на нее впечатление.

Я не могу подвести ее.

Это означало держать нос в чистоте, оставаться сосредоточенной и держаться подальше от некоего британского миллиардера.

Но когда той ночью я забралась в постель и заснула беспокойным сном, мои сны не имели ничего общего с работой, а все были связаны с темными волосами и украденными прикосновениями.

ГЛАВА 7

— Романтические комедии переоценены и нереалистичны. — Слоан нахмурилась, глядя на монтаж милых свиданий и страстных поцелуев, мелькающих на экране ее телевизора. — Они обрекают людей на неудачу ложными надеждами на счастливую жизнь и пошлыми жестами, когда обычный мужчина даже не может вспомнить день рождения своей партнерши.

— Угу. — Я схватила еще горсть попкорна с маслом из миски между нами. — Но они забавные, и ты все равно смотришь их.

— Я их не смотрю. Я…

— Ненавидишь, но смотришь, — закончили мы с Вивиан в унисон.

Мы свернулись калачиком в гостиной Слоан, поглощая нездоровую

пищу и наполовину обращая внимание на дрянный рождественский роман, который мы выбрали на ночь. Некоторые люди могли бы сказать, что для рождественских фильмов еще слишком рано, но эти люди были бы неправы. Был октябрь, а это означало, что практически декабрь.

— Это то, что ты говоришь каждый раз. — Я отправила в рот пышное зернышко, стараясь не уронить крошки на свой ноутбук. — Ты не совсем неправа, но в реальной жизни есть исключения. Посмотри на Вив и Данте. Они доказывают, что влюбленные мужчины и дрянные широкие жесты тоже существуют в реальной жизни.

— Эй! — Запротестовала Вивиан. — Его жесты не были пошлыми. Они были романтичными.

Моя бровь изогнулась в вызове.

— Покупать тебе пельмени в тридцати шести лучших ресторанах Нью-Йорка, чтобы ты могла выбрать, какой тебе больше нравится? Я бы сказала, что это и то, и другое. Не волнуйся. — Я похлопала ее свободной, не набитой попкорном рукой. — Я не имела в виду это в плохом смысле.

Если кто-то и заслуживал дополнительной любви и нежности в своей жизни, так это Вивиан. Снаружи ее жизнь казалась идеальной. Она была красивой, умной и владела успешной компанией по организации роскошных мероприятий. Она также была наследницей состояния Lau Jewels, но за деньги пришлось заплатить — ей пришлось расти с Фрэнсисом и Сесилией Лау, которые были, за неимением лучшего слова, полными придурками. Ее мать постоянно критиковала ее (хотя сейчас реже, чем раньше), а отец отрекся от нее после того, как она дала ему отпор.

Фрэнсис был главной причиной, по которой отношения Вивиан и Данте так непросто начинались, но, к счастью, они прошли через это и теперь были так тошнотворно милы вместе, что у меня болели зубы каждый раз, когда я оказывалась рядом с ними.

Долбаные пельмени. Это было так мило и в то же время удручающе. Я никогда не встречалась ни с кем, кто заботился бы о мне настолько, чтобы помнить мою любимую еду (макароны), не говоря уже о том, чтобы покупать мне их в несколько раз больше.

Если бы я не боялась ненароком вызвать дьявола (спасибо моей Лоле, которая приложила немало усилий, чтобы внушить страх Божий своим внукам), я бы сделала кукол вуду из своих худших бывших.

С другой стороны ... Я посмотрела на свой ноутбук.

У меня было кое-что получше, чем куклы вуду. У меня были свои слова.

— Знаешь что? Может быть... — Я выпрямилась, мои пальцы уже двигались, прежде чем мой мозг успел сообразить. — Я могу каким-то образом включить свидание Данте и Вив в свою книгу.

Это была та часть, которая мне нравилась в писательстве. Яркие моменты, которые раскрыли новые разделы истории, приблизив ее к завершению. Волнение, движение, прогресс.

Прошла неделя с момента звонка Габриэля. Мне еще предстояло набрать свое ежедневное количество слов, но я была уже ближе. В то утро я написала целых восемнадцать сотен слов, и если бы я втиснула еще тысячу или около того до окончания вечера кино, я бы достигла своей цели.

Брови Слоан нахмурились.