Король гордости
Шрифт:
— Да, хорошо, вы познакомились только сегодня. Откуда ты знаешь, что твоя оценка его характера точна?
Она скрестила руки на груди.
— Ты заболел? Потому что ты ведешь себя очень странно.
Она не ошиблась. Я вел себя как невоспитанный хам, но я не мог остановиться. Вид того, как она смеялась и так легко разговаривала с Лео, пробудил во мне худшие порывы пещерного человека.
— Я не болен. Я.. — Я взял себя в руки и сделал глубокий, успокаивающий вдох. — Опаздываю на встречу. Но пришли мне свой адрес, и я заеду за тобой в семь в субботу.
— В этом нет необходимости. Я могу встретиться с тобой в
Румянец опалил мои щеки при косвенном упоминании о том, что произошло в секретной комнате.
— Нет.
— И это не свидание?
— Конечно, нет.
Это была просто дружеская встреча двух знакомых в заранее определенное время и в определенном месте.
Я коротко попрощался и позвонил Элисон по пути обратно в офис.
— Я буду там через двадцать минут, — сказал я. — Тем временем, пожалуйста, перенеси мой ужин с Расселом на субботу. Скажи ему, что возникла личная чрезвычайная ситуация.
Я должен был пригласить главного операционного директора нашей компании на свидание в эти выходные, но планы изменились.
— Конечно. Все в порядке?
— Да, все хорошо, но я передумал насчет открытия пиано-бара. Ответь на приглашение «да» для меня и плюс один. Спасибо.
Я повесил трубку. Мне следовало бы провести мозговой штурм стратегий по преодолению кризиса с цифровым потоком, но, пока такси мчалось к центру Манхэттена, я не мог остановить свой разум от быстрой перемотки к выходным — или мой пульс от учащенного стука в предвкушении совершенно невинного, на сто процентов платонического не свидания.
ГЛАВА 13
Пиано-бар занимал скрытый подвал в стиле «спикизи» в Meatpacking District, расположенный между кофейней и модным бутиком, где продавались рваные джинсы по восемьсот долларов за штуку.
Два вышибалы размером с горы отсеивали приглашения. За ними узкий лестничный пролет вел в роскошный зал, который выглядел как нечто из Чикаго 1920-х годов, с открытыми кирпичными стенами, хрустальными люстрами и красными бархатными кабинками, расположенными вокруг столов, за которыми сидели хорошо одетые гости на высоких каблуках в элегантной дизайнерской вечерней одежде. Внушительная пятиъярусная стена с алкоголем занимала один конец помещения, в то время как сцена с роялем занимала другой.
Это было потрясающе, эксклюзивно и напоминало о более лихих временах.
А еще это было невероятно, умопомрачительно скучно.
Я подавила зевок, когда на сцену вышел другой пианист. Вечер начался достаточно многообещающе с ослепительного выступления Хины, которая открыла шоу пораньше, чтобы успеть на свой рейс в Японию — очевидно, она согласилась выступить в последнюю минуту в качестве одолжения владельцу клуба, — но оставшиеся часы тянулись с каждой мучительной секундой.
Мне нравилось играть на фортепиано, но я не хотела просиживать сет за сетом классической музыки. Мне нужно было действовать.
Я допила остаток своего
Угольно-черный сшитый костюм с широкими плечами, накрахмаленная белая рубашка на фоне загорелой кожи, тонкий, дорогой аромат одеколона.
Тепло и виски разлились у меня в животе. Мое тело напряглось от раздражающего восхищения, когда я наклонилась, задерживая дыхание, чтобы не вдыхать этот восхитительный аромат больше, чем необходимо. Я была убеждена, что он приправил свой одеколон наркотиками.
— Сколько еще песен осталось? — Прошептала я. Я бы умерла, если бы их было больше двух.
— Пять. — Кай не отрывал глаз от сцены.
Пять? Холодное смятение погасило тепло.
Я даже не должна была быть здесь. Тесса согласилась подменить меня сегодня вечером, но я ненавидела просить людей об одолжениях в последнюю минуту. Плюс, добровольно согласиться на ночную прогулку с Каем Янгом? Чистое безумие, особенно после нашего почти поцелуя и его внезапного ухода.
После этого я не видела его три недели и была уверена, что он избегал меня. Это не остановило мое сердце от трепета, когда я увидела его в центре города на днях, и не помешало шепоту удовлетворения пробежать по мне из-за его очевидной неприязни к Лео.
Возможно, мне это показалось, но я могла бы поклясться, что он ревновал.
Эта мысль вызвала странный трепет у меня под кожей.
— Тебе нравятся выступления? Кроме Хины, — поправила я. — Будь честен.
Кай, наконец, взглянул в мою сторону. Нас разделяла вся ширина стола, но воздействие его внимания все еще проникало в мое тело, наполняя каждый дюйм неприятным теплом.
Я скрещивала и разгибала ноги, странно затаив дыхание. Я умирала от желания выпить текилы, но все мысли об алкоголе улетучились, когда его взгляд опустился на мое обнаженное бедро. Разрез моего платья распахнулся, и моя кожа горела под его темным, непостижимым пристальным взглядом.
Шум из остальной части бара стих, как будто кто-то уменьшил громкость радио. Потребовалось невероятное количество силы воли, чтобы не сдвинуть ногу, чтобы еще больше подставить бедро его теплу... Или прикрыться, чтобы у меня не возникло соблазна сделать какую-нибудь глупость.
Например, согласиться на свидание в пиано-баре, когда ты поклялась держаться от него подальше? — раздражающий голос в моей голове насмехался.
Заткнись.
У меня была дурная привычка отказываться от данных самой себе обещаний. Это был не самый лучший атрибут, но я владела им, хотя мне не особенно нравилось, когда меня обзывали по этому поводу.
Текущая соната закончилась, сопровождаемая волной вежливых аплодисментов.
Кай поднял свой пристальный взгляд, чтобы снова встретиться с моим. Последовал медленно распространяющийся ожог, скользнувший по моим бедрам, талии, груди и шее, прежде чем остановиться на щеках. На мне было одно из самых облегающих платьев в моей коллекции — маленькое бордовое бархатное платье, которое я купила в бутике Looking Glass, — но с таким же успехом я могла бы отправиться в поход по Сахаре в длинной парке.