Король гордости
Шрифт:
Моя рука сомкнулась на краю подлокотника. Ударить брата моей девушки по лицу, вероятно, было не лучшим ходом, но я ненавидел то, как он инфантилизировал ее. Возможно, у нее были секреты от меня, но после встречи с Габриэлем я смог понять почему. Я бы тоже не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что я был его родственником.
— Она взрослая. — Я стремился к спокойствию. — Ее решения, хорошие или плохие, являются ее собственными. Ты не имеешь никакого права вмешиваться в ее жизнь.
— Раньше я этого не делал, и посмотри, что произошло. Эта неразбериха с Истоном. Её увольняют из Вальгаллы.
Потому что она красивая, умная и забавная. Потому что видеть ее улыбку — все равно что наблюдать за восходом солнца, и быть с ней — это единственное время, когда я чувствую себя живым. Ни одна другая женщина не сравнится с ней.
— Тот факт, что ты спрашиваешь, — тихо сказал я, — доказывает, насколько ты ее недооцениваешь.
Я уловил мимолетный проблеск удивления, прежде чем выражение лица Габриэля снова омрачилось.
— Ты можешь думать, что отличаешься от других мужчин, но это не так, — сказал он. — Держись подальше от Изабеллы. Ей не нужен еще один оппортунистичный засранец, разрушающий ее жизнь. Это первое и последнее предупреждение.
— А если я этого не сделаю? — Вежливо спросил я.
Его холодное выражение лица соответствовало моему.
— Ты узнаешь, что произойдет достаточно скоро.
Угроза едва коснулась меня. Габриэль мог пытаться запугивать меня сколько угодно, но я имел дело с гораздо худшим, чем чрезмерно заботливые братья. Если бы Изабелла хотела, чтобы я ушел, она бы сама мне сказала. Ей не нужно было, чтобы другие люди сражались за нее в ее личных битвах.
Однако одна вещь, сказанная Габриэлем, не выходила у меня из головы весь остаток дня и до глубокой ночи.
Кто, черт возьми, такой Истон?
ГЛАВА 30
Я отсиживалась в своей квартире и игнорировала все звонки, текстовые сообщения и электронные письма целых два дня. Они были неумолимы — моя семья, мои друзья, средства массовой информации. У одних были добрые намерения, у других менее. Как бы то ни было, я не могла собраться с силами, чтобы встретиться лицом к лицу с кем-либо из них.
Единственный раз, когда я общалась с внешним миром, это была моя работа с Алессандрой, которая, к счастью, поддерживала наш профессиональный обмен мнениями и не спрашивала об откровениях Национальной звезды. После раскрытия личности таблоид продолжил публиковать статьи и слухи, большинство из которых были откровенной ложью.
Я ходила на реабилитацию из-за кокаиновой зависимости (я была там волонтером во время учебы в
Претензии были настолько нелепыми, что я сразу же отмахнулась от них. Если кто-то был достаточно легковерен, чтобы подумать, что у меня был тайный ребенок от любви, вызванный оргией, спрятанный в Канаде, это была их проблема.
Однако проглотить правду было гораздо труднее.
За исключением череды недолгих работ барменом и еще более непродолжительных случайных заработков, у нее до смешного мало достижений…
Наследница она или нет, но она далека от его обычного типа, образованного в «Лиге плюща».
Тошнота скрутила мой желудок.
Я подложила одну руку под бедро и покачала коленом, когда Кай вернулся из кухни с двумя кружками чая.
Под его глазами залегли темные круги, а его обычно аккуратные волосы были взъерошены, как будто он слишком много раз проводил по ним пальцами. Напряжение скривило его рот и очертило широкие плоскости плеч.
Мое сердце сжалось от его очевидной усталости.
В тот день он вернулся в Нью-Йорк и написал мне смс с просьбой о встрече. Это был первый раз, когда мы поговорили после последней стать. Национальной звезды, который не сулил нам ничего хорошего.
Я молча приняла чай.
Кай сел рядом со мной на диван, нахмурив брови.
— Как у тебя дела? — спросил он.
Неловкая волна эмоций поднялась на вершину при звуке его голоса. Его не было меньше недели, но казалось, что прошла целая жизнь.
— Все в порядке. — Я издаю слабый смешок. — Я стала знаменитой, пока тебя не было. Известность берет свое.
Он не улыбнулся моей неубедительной попытке пошутить.
— Я работаю с Блэком. Звезда откажется от своих историй.
Мой наигранный юмор ускользнул.
— Но не о моей семье, — тихо сказала я. — Это правда.
На его челюсти дрогнул мускул.
— Нет. Только не это... — Он поставил свой напиток на кофейный столик и провел рукой по лицу. — Почему ты мне не сказала?
— Потому что я... — Я запнулась. — Не знаю. Я так долго держала это в секрете, что мне даже в голову не приходило что-либо говорить. Знаю, что скрывать это кажется глупым, но моя семья чрезвычайно закрыта. Прошедшая неделя, должно быть, убила их.
Вина и стыд бурлили тревожным варевом в моем животе.
— Когда я впервые переехала в Нью-Йорк, я была довольно необузданной, и не хотела, чтобы мои действия плохо отразились на них. Если бы люди знали, кто я такая, я была бы на всех сайтах сплетен. Я также поклялась, что не буду полагаться на имя своей семьи и деньги, чтобы проложить себе путь, и я этого не сделала. Некоторые люди могут подумать, что я глупа из-за того, что не воспользовалась тем, что у меня было, но я не хотела быть одной из тех богатых детей, которые жили за счет богатства своих родителей, ничего не делая.