Король хитрости
Шрифт:
Самбист слушал его, и у него медленно отвисала челюсть.
— Это все правда? Хитров тебе руку сломал? — спросил он.
— Думаешь, я бинты для красоты намотал? — возмутился Коля. — А ты кстати, что в нашей школе делаешь? Чего-то я тебя раньше не видел.
— Я на соревнования пришел. С Хитровым вашим дерусь, — уныло объяснил самбист.
— С Хитро-о-вым?! Ну я тебе не завидую: у него на тебя зуб! Он поклялся котлету из тебя сделать! Говорит, иначе, чем на носилках ты ринг не покинешь! — Егоров с состраданием посмотрел на самбиста.
— Как поклялся? Почему? —
— Видишь, тут какое дело… Ему кто-то наговорил, будто ты обещал ему шею намылить, а он эти дела не любит. Уж очень он на тебя зол, никто никогда его таким злым не видел.
— И что мне теперь делать? — с мелкой дрожью в голосе спросил самбист.
— Я уж и не знаю что, сам думай… — протянул Егоров.
Он скучающе посмотрел в окно и как бы про между прочим сказал:
— Вообще-то есть у меня один план… Как только бой начнется, ты ему сразу поддайся. Упади на пол и притворись, будто бы ты без сознания. Тогда ему сразу засчитают победу, и он тебе ничего не сможет сделать.
Дав этот совет, Коля как будто вспомнил о каком-то деле, хлопнул себя ладонью по лбу и куда-то ушел.
И вот состязание началось.
— Роман Балабан — Филипп Хитров! Весовая категория до шестидесяти килограммов! — громко объявил судья.
Услышав свое имя, самбист робко продлез под натянутые канаты и остановился в своем углу, ожидания соперника. Его била мелкая дрожь. Филька Хитров пока не появлялся — и от этого бедняге было еще страшнее. Внезапно дверь в зал резко распахнулась и появился Хитров. Он был босиком и одет в короткое черное кимоно, завязанное на поясе веревкой. На лбу у него была темная повязка с иероглифами.
Филька подлез под канаты, мрачно посмотрел на своего соперника и, усмехнувшись одним углом рта, отвесил ему низкий церемониальный поклон в лучших традициях востока. Все это навеяло на его самбиста такой ужас, что он едва не убежал с ринга.
Пока секунданты одевали на них перчатки, шлемы и смягчающие удары нагрудники, Филька продолжал хмурить брови и гипнотизировать своего соперника неотрывным взглядом.
«Только бы он меня испугался, а не то мне крышка!» — думал он.
Перед самым боем противники вышли на центр ринга и, по традиции, дружески коснулись перчаток друг друга.
— Раз, два, три! Начали! — скомандовал тренер.
Филька и его соперник начали пританцовывать, держась по разным углам ринга.
«Сейчас как двинет, и я готов!» — думал Хитров.
«Почему он не наносит ударов? Здесь какой-то подвох!» — в ужасе думал его соперник.
Так продолжалось около минуты. Наконец терпение зрителей начало иссякать, и Петька Мокренко ободряюще крикнул:
— Давай, Филька! Не возись с ним! Снеси его с ринга!
Видя, что дольше тянуть уже нельзя, Филька зажмурился и, сделав шаг вперед, вслепую ткнул левой рукой. Удар был совсем слабым, но его противник почему-то зашатался, сделал два заплетающихся шага и рухнул как подкошенный. Пораженный судья досчитал до десяти, но самбист не поднимался. Он поднялся лишь тогда, когда победа была уже присуждена Фильке.
— Ничего не понимаю… Бред какой-то! — пробормотал себе под нос тренер и громко объявил:
— Техническим
Филька стоял довольный, лучась от радости, и свысока посматривал на своего побежденного противника.
«Сработало!» — думал он.
Часом спустя в отличном настроении Филька возвращался домой. Он уже подходил к подъезду, когда внезапно дорогу ему преградили несколько плечистых парней из сто пятой школы. Некоторые из них были примерно его ровестниками, а другие явно года на два-три старше. Парни окружили Фильку полукольцом. В одном из парней он узнал своего сегодняшнего соперника. «Поквитаться хочет! Ну и вломят же они мне!» — в ужасе подумал Филька.
Один из парней, самый старший и здоровый, подошел к Хитрову совсем близко. Филька хотел уже закрыть глаза, чтобы не видеть, как к нему устремится громадный кулак, как вдруг услышал робкий голос:
— Ты того… Прости, что мы тебя отвлекаем… Нам тут Ромка рассказал, что ты семь лет тренировался у китайского мастера и все такое. Так вот мы хотели тебя попросить: ты нас приемам не поучишь?
Рассказ двадцать шестой
ПРИМЕРНЫЙ МАЛЬЧИК
Ровно в три часа дня в воскресенье раздается звонок в дверь. На пороге стоят Филька Хитров, Петька Мокренко и Коля Егоров. Они пришли на день рождения к Антону Данилову, вместе с которым они учатся в 7 «А» классе.
Хозяин выскакивает к ним в одном тапке (второй он в спешке где-то потерял) и кричит:
— Ага, притащились наконец! Ну и где мои подарочки?
Толпясь в узком коридоре, гости протягивают Антону подарки. Филька Хитров вручает книгу, Коля Егоров — модель истребителя МИГ, а Петька, хихикая, сует хозяину пластмассовую ногу от куклы.
— На, — говорит он, — владей!
— Чего это такое? — морщится Антон, пряча руки за спину, чтобы не брать ногу.
— Разве не видишь: нога! Я ее на улице нашел! — признается Петька.
— А подарок где?
— Это и есть подарок!
— Ты что издеваешься? Настоящий подарок где?
— Настоящий подарок я дома забыл. Я тебе его в другой раз принесу, сообщает Мокренко.
— Тогда я тебя в другой раз накормлю, — ворчит Антон, но Петька уже шмыгнул в комнату. Он доволен, что выкрутился и обошелся без подарка. Вообще-то родители дали ему деньги, чтобы он купил что-нибудь Антону, но Мокренко решил и деньги прикарманить и на день рождения сходить.
Ребята чинно садятся за накрытый стол. Они еще не привыкли к чужой квартире и немного смущены.
— А твои родители дома? — робко спрашивает Коля Егоров.
— Родителей нет. Они будут только вечером. Могу я хоть раз в году от них отдохнуть? — заявляет Антон Данилов.
Из всех глоток разом вырывается торжествующий вопль. Смущение рухнуло в один миг, всякая чинность тоже утеряна. Да здравствует день рождения!
Ребята раскладывают по тарелкам салаты, причем каждый старается навалить себе гору побольше, и начинают пировать. Филька Хитров обнаруживает на столе бутылку безалкогольного шампанского и с криком: «Ух ты, дай я открою!» начинает откручивать проволочку.