Король-колдун
Шрифт:
— Ты можешь сказать, что они затевают? — спросил Джейрен, пытаясь усесться поудобнее, если вообще на жесткой каменной скамье можно было найти более удобное положение. — Собираются напасть на нас?
— Пока они не собираются ни на кого нападать, по крайней мере не сейчас. В основном говорят о том, что нужно набрать как можно больше рекрутов и ожидать появления Мудреца. Но и долго ждать не собираются. В день, когда я покидал Эристон, они захватили дом мэра, заявив, что он необходим для размещения своего рода штаб-квартиры и весьма подходит для их бесстрашного правителя. Мэр, конечно, отправился в Делфархам искать помощи, чтобы выдворить их вон, но я не представляю, что королевские солдаты могут сделать
Лицо Атайи потемнело.
— Если они приготовили для него дом, значит, Мудрец и впрямь скоро выступит.
Ранальф опустил глаза, с неохотой исполняя поручение Мудреца.
— Он просил сказать, что будет в Кайте к тому времени, когда я доберусь до лагеря. А так как я немного задержался в Эристоне, да и в Килфарнан завернул, думаю, он уже несколько дней на материке.
— Есть только один способ проверить.
Отвернувшись от них, Атайя вызвала сферу в виде туманного шара, подвешенного на кончиках пальцев, точно капля утренней росы на траве. Она пыталась отыскать Мудреца в своей сфере несколько месяцев назад в надежде узнать, что случилось с Ранальфом. Однако дворец на острове был хитро скрыт от магического проникновения охранными чарами, и шар показывал только клубящуюся темноту. Сейчас Мудрецу в Кайте нет нужды скрываться — после стольких хлопот о том, чтобы люди узнали о его выступлении.
Атайя вызвала в памяти резкое и красивое лицо Мудреца, которое портили бездушные, насмешливые глаза, и пожелала, чтобы оно появилось перед ней. Видение пришло не сразу, но внезапно перед ней замелькали разноцветные части картинки, как кусочки разбитого стекла, медленно соединяясь в единое целое. Фрагменты постепенно сложились в видение оживленного портового города в закатных сумерках, в каждой мачте, церковном шпиле и окне которого отражались умирающие оранжевые лучи. Мудрец стоял на выступающем балконе огромного и роскошного дома — без сомнения, принадлежавшего мэру Эристона. Он был облачен в элегантную мантию нежно-серого цвета, украшенную воротником с серебряной застежкой, на которой был изображен солнечный диск. Мудрец что-то говорил собравшимся внизу людям, и хотя Атайя не могла различить слов, она видела, что глаза его сверкают священным восторгом. Горожане вскидывали руки в ответ, приветствуя его с различной степенью искренности, а Мудрец время от времени вознаграждал их усердие показом различных магических трюков — то красноватыми вспышками ведьминого огня, то отвлекающей иллюзией в виде голубя к вящей радости детишек в толпе. Однако Атайя не могла удерживать видение дольше, чем несколько мгновений, вскоре сфера затуманилась сероватыми прядями.
Атайя рассеяла шар и вытерла липкие руки о юбку.
— Я не так уж много увидела, но могу теперь утверждать — он действительно в Эристоне… и уже показался народу во всей красе. — Она позволила себе вздохнуть. — На самом деле это такое облегчение. Если, задерживая свое выступление, Мудрец хотел истрепать мои нервы до предела, то цели своей он добился.
— Дело не в этом, — уткнувшись в кружку, проговорил Ранальф, рассеянно взмахнул ею и выплеснул пиво прямо себе на штаны. — Брандегарт не собирался расставлять тебе ловушки. Все это время он находился под блокировкой. — Оглушительное молчание, наступившее после его слов, резко выделялось на фоне божественных звуков флейты и стука барабана, долетавших с поляны. — И если то защитное заклинание, которое он использовал против меня, может что-то сказать о силе его магии, то она чертовски велика, гораздо больше той, которой он владел раньше. И, черт побери, гораздо больше твоей силы, Атайя, — закончил Ранальф, бросив на принцессу виноватый взгляд.
Атайя, Джейрен и Тоня уставились
Только один — столь же алчный, как и Родри, сказала себе Атайя, — колдун, неожиданно обнаруживший, что существует способ увеличить свою силу. До того, как Атайя случайно не натолкнулась на эту закономерность, никто и не подозревал, что под действием печати магическая сила возрастает. Внезапно принцессе страстно захотелось, чтобы ее открытие, пусть и выдающееся, никогда не было сделано.
— Мне следовало догадаться, — сказала она, вскочив на ноги и принявшись беспокойно мерить шагами часовню. — Но ведь это — вопрос времени… До тех пор, пока…
Атайя и Джейрен обменялись взглядами, в которых сквозил едва сдерживаемый ужас. Новость Ранальфа оказалась хуже, чем он предполагал.
— Действие печати временное, Ранальф. С тех пор, как все это произошло, моя магическая сила вернулась к своему первоначальному уровню… — Атайя коротко рассказала Ранальфу о том головокружении и потере силы, которые она ощутила во время последнего перемещения. Затем тяжело вздохнула и откинулась назад, облокотившись на скромно украшенный алтарь. — По крайней мере мы знаем, что его сила со временем тоже рассеется. Так или иначе.
Остальные молчали, но выражение их лиц заставило принцессу вернуться к тревожным мыслям.
Моя сила начала рассеиваться почти через год. У Кайта в запасе нет этого года.
— По крайней мере ты не стала слабее, чем была до заклинания, — подчеркнул Джейрен, стремясь подать ей хоть какую-то надежду. — Быть адептом — не так уж и мало.
— Конечно, нет. Но очевидно и другое — сегодня Мудрец имеет надо мной преимущество.
Ранальф одним глотком осушил остатки пива.
— И вот еще что, — произнес он, и три пары глаз мгновенно уставились на него. — С моих каникул на острове Саре я привез еще одну пикантную новость: на Мудреца не действуют корбалы. И нечего так смотреть на меня — я видел это своими глазами. Звучит невероятно, но он держал эту чертову вещицу прямо передо мной, а сам и глазом не моргнул. Да, не моргнул и глазом. И это случилось еще до того, как он запечатал свою силу.
Несмотря на предупреждение, Атайя продолжала глупо пялиться на Ранальфа, не в силах поверить услышанному. Так неожиданно и в самое неподходящее время правила игры, которым она привыкла следовать, внезапно изменились. Колдун, нечувствительный к корбалу? Вот это удар — оружие, о котором она и помыслить не могла, находилось в руках Мудреца. На миг принцесса ощутила себя генералом, армия которого, оснащенная копьями и рогатками, прибыв на поле битвы, обнаружила, что противник вооружен пушками и осадными машинами и к тому же значительно превосходит числом.
— Как это может быть? — наконец вымолвила Тоня.
Ранальф послал Атайе кривую ухмылку, пытаясь как-то развеять всеобщее уныние.
— Приятно сознавать, что даже в Совете мастеров не все знают, а?
Тоня фыркнула, запихивая непокорную седую прядь под свой крестьянский платок.
— Ну, подобного никто и не утверждает. Господи, да если бы мы знали, что такое возможно, разве позволили бы Атайе заняться изучением заклинания блокировки? Выходит, в этом не было никакого смысла. А ведь тогда мы считали, что это единственный способ, который может защитить ее от боли, вызываемой корбалом.