Король Крыс
Шрифт:
Понятно, — промямлил Кактус, хотя явно ничего не понял. — Так что — мне к нему ехать?
Мистер Морозофф был бы счастлив встретиться с вами в Ялте, — радушно улыбнулся Красавчик–Стив.
Я подумаю, — поразмыслив, произнес Фалалеев, — подумаю и перезвоню вам. Мне надо несколько дней.
Кактус перезвонил Стиву вечером того же дня — ответ прозвучал утвердительно.
Мы и не ждали иного, — ответил посланец «американского инвестора». — Тем более что встреча не займет много времени. К тому же обычный разговор вас ни к чему не обязывает. Не так ли, мистер Фалалеев?
Фалалеев
Ялта встретила москвичей проливным дождем.
Ливень пузырил лужи, загоняя редких прохожих под зонтики уличных кафе и в магазины. Небо — фиолетовое, сумрачное, хмурое — оттеняло густую синеву моря и белоснежные шапки гор Большой Ялты.
Дождь — это хорошо, — улыбнулся Шмаль, выходя из машины. — Говорят, если что-то начинаешь в дождь — обязательно получится. Типа примета такая.
Еще в самолете Кактус пытался представить себе мистера Морозоффа — лицо, манеру разговора, характерные движения. Воображение рисовало ему эдакого банкира с Уолл–стрит, прожженного делягу, персонажа советских карикатур.
Но это умозрительное впечатление оказалось обманчивым: мистер Морозофф выглядел не так круто, как представлял себе Кактус. Улыбчивый, доброжелательный, доступный, американец к тому же отлично говорил по–русски и, судя по всему, был не дурак выпить, чем явно расположил к себе Кактуса.
Встреча происходила в гостинице «Ореанда», где богатенький янки снимал роскошные апартаменты. Морозофф принял гостей, сидя спиной к окну, так, чтобы лицо его не было освещено. Рядом неподвижными истуканами застыли порученец Стив и безликий переводчик Беленький, которому предстояло переводить только Стива, если тот вдруг вздумает вступить в разговор, и еще переводить с русского самому Стиву, чтобы ввести его в курс дела. Московские бандиты уселись напротив, и беседа началась.
Американец оглядел Кактуса с ног до головы. Тому показалось, что он произвел приятное впечатление, но по каким-то причинам мистер Морозофф не подтвердил этого ни словами, ни жестом.
Будущий «инвестор» повел издалека. Сперва объяснил, чем он занимается, походя продемонстрировав соответствующие документы, подтверждающие его правомочность. Затем изящно перешел к российской приватизации, присовокупив, что в России по–прежнему нет настоящего хозяина. Посетовав на неразбериху с законами, мистер Морозофф тем не менее весьма похвально отозвался о русской мафии: мол, лучше иметь дело с мафиозными законами, чем вообще не иметь законов.
— А ведь этот буржуй, в натуре, прав, — наклонившись к уху Кактуса, прошептал Шмаль; несомненно, логические построения американского бизнесмена пришлись Артемьеву по вкусу.
Тихо, — цыкнул Фалалеев и, резиново улыбнувшись, взглянул на говорившего.
Тот продолжал:
Я действительно платежеспособен. Я действительно хочу инвестировать деньги в экономику. И не только России, но и других
Кактус закусил губу и неожиданно ошутил, как между лопатками стекает холодная капля пота, — явный признак волнения.
Предложение американца таило в себе несомненные выгоды. Этот заморский лох сам предлагает ему деньги: мол., на тебе, дорогой мистер Фалалеев, давай подумаем, куда их вложить, а прибыль разделим пополам.
И какую же сумму вы собираетесь вложить? — переведя дыхание, поинтересовался Кактус.
Сперва следовало бы определиться с объектами, — последовал мило–уклончивый ответ.
Например?
Меня интересуют стратегические направления экономики. То, без чего каждодневная жизнь будет парализована. Энергоносители, транспорт, связь… Тот, кто контролирует эти отрасли, в конечном счете поставит под контроль всю жизнь государства. — Несомненно, мистер Морозофф не страдал мелочностью замыслов.
А как вы все это себе представляете? — не понял Кактус.
Вас интересует механизм? Это совсем несложно, — улыбнулся американец, но улыбка получилась слегка надменной, снисходительной. — Все очень просто: мы организуем совместную корпорацию, множество дочерних фирм и потихоньку начнем скупать акции предприятий, которые нас заинтересуют. Моя задача — вложить деньги. Задача сабуровских — проконтролировать эффективность и безопасность этих вложений. Вполне возможно, что вам придется действовать иногда неформальными способами. Мне все равно. Я не слишком щепетилен. Понимаете мою мысль?
«Механизм», описанный американцем, был для Фалалеева высшей математикой, однако чтобы будущий инвестор не уличил его в некомпетентности, Кактус, придав лицу выражение значительности, ответил неопределенно, но не без важности:
Мы подумаем. Я переговорю с нашими экономистами и юристами, и тогда обсудим это более детально.
Вот и отлично! — Поднявшись со своего места, мистер Морозофф подошел к бару и, открыв его, произнес: — Будем считать, что декларация о совместных намерениях подписана. Есть повод выпить.
Фалалеев оживился: это предложение, в отличие от предыдущего, чисто делового, не требовало больших умственных усилий.
Ну, давайте.
Переводчик Беленький с ловкостью профессионального официанта сервировал столик, и спустя несколько минут «американский инвестор» и русский бандит сидели друг против друга, вежливо улыбаясь.
Мы будем истинными хозяевами России! — поднимая рюмку, хищно улыбнулся мистер Морозофф. — Так выпьем же за это!
Делегация сабуровских пробыла в «Ореанде» недолго — часа полтора. Первый этап переговоров — знакомство и дипломатический протокол — прошел успешно: Аркадий Сергеевич, отлично разбиравшийся в людях и ситуациях, видел, что произвел на господ бандитов самое что ни на есть благоприятное впечатление и что они наверняка клюнут на его предложение, если уже не клюнули.