Король Крыс
Шрифт:
Удивительно, но «уазик» не отставал, правда, теперь он катил чуть поодаль, однако при желании вполне мог настичь «копейку».
Несомненно, это был «хвост».
Максим даже не задумывался, кто его преследует: оперативная машина РУОПа, ФСБ или милиция, внуковские бандиты или люди Кактуса.
Какая разница?
Нечаев не жаждал встречи ни с первыми, ни со вторыми, ни с третьими.
На очередном перекрестке Лютый применил старый, но действенный способ ухода от преследования: неторопливо перестроившись под стрелку вправо, он, естественно, включил правый
— Опытный, но горячий, — со злостью процедил Лютый сквозь зубы, — слишком уж откровенно ты меня «ведешь». Хорошо, а если вот так?!
Обогнав пассажирский автобус, нечаевские «Жигули» резко взяли вправо и исчезли из поля зрения водителя аварийной машины. После чего, не снижая скорости и не включая поворотов, Максим стремительно свернул в проулок направо — машину занесло на обледеневшей дороге, и Лютый не без труда вывернул руль.
Но каково же было его удивление, когда через несколько минут в обзорном зеркальце заднего вида вновь замаячил знакомый «уазик»!
Казалось, оторваться от этой машины нет никакой возможности. Но для таких случаев у Максима был запасной вариант.
Неподалеку от входа в метро Лютый вырулил на тротуар, резко остановился, выскочил из машины и понесся в подземный переход. Спустя минуту он, бесцеремонно расталкивая пассажиров, уже мчался по ленте эскалатора.
Лютый успел вскочить в вагон метро за секунду до закрытия дверей — это не давало преследователю никаких шансов. А в метро, как известно, все следы теряются.
Через пятнадцать минут Максим вновь был на поверхности. Остановив такси, он попросил отвезти его на улицу Косыгина — там, на платной стоянке, стоял запасной автомобиль: «Форд–Мондео». Неспешно перегримировался, спокойно прогрел двигатель и, неторопливо выехав с места парковки, направился в район Ленинского проспекта.
Однако на этот раз Лютый не заметил, как следом за ним, аккуратно выдерживая дистанцию, покатило два джипа: этим машинам, как известно, отдают предпочтение три категории российских граждан: бандиты, офицеры РУОПа и богатые фермеры. Темная тонировка стекол, вызывающе наглая манера езды, а главное — значительность на физиономиях водителей и пассажиров говорили сами за себя: это были наверняка не фермерские автомобили.
Первые результаты поисков несколько разочаровали Лютого.
Автовладелец Сергей Михайлович Квак, выслушав легенду Нечаева, что, мол, он — представитель автоклуба и интересуется отечественными раритетами шестидесятых годов, с неожиданной бдительностью поинтересовался:
А откуда вам известно о моей «Волге»?
От ГАИ. Теперь за деньги все можно, — спокойно ответил Лютый, прикидывая, насколько убедительна эта версия.
Если вас интересует этот хлам, забирайте, — последовал ответ. — Вон во дворе третий год стоит. Еще и приплачу! — с
Действительно, под окнами дома бесформенной грудой металлолома возвышался остов двадцать первой «Волги», некогда и впрямь серого цвета.
Автовладелец Максим Феликсович Полисский, выслушав Нечаева, сразу же отвел неожиданного визитера во двор, где в гараже — «ракушке» стоял ГАЗ-21. Однако даже беглого взгляда было достаточно, чтобы сказать — это не та машина. Да и господин Полисский меньше всего походил на человека, шпионившего за ним на Рязанском шоссе. Пообещав прислать Полисскому электронную карточку члена клуба, Максим удалился.
Третьего автовладельца — Олега Владимировича Сидько — дома не оказалось, но «добрые» соседи, которые всегда все знают, любезно сообщили, что его машина уже второй год ржавеет на автостоянке после аварии.
Оставался последний кандидат — Вадим Андреевич Петров.
Лютый быстро нашел дом господина Петрова по Новочеремушкинской, 22 «г» — обшарпанную типовую «хрущевку», стоявшую торцом к улице. Неторопливо осмотрел двор — среди припаркованных машин двадцать первой «Волги» серого цвета не наблюдалось.
Тут Максим чертыхнулся: он совсем забыл, что, по словам Миньки, ту «Волгу» они полностью раздербанили. И конечно же, она никак не могла оказаться здесь.
Лютый поднял голову, определил, где находятся окна квартиры шестьдесят восемь, в которой, если верить гаишной базе данных, прописан владелец антикварного автомобиля, и увидел, что они наглухо зашторены: это насторожило Максима.
Нечаев зашел в подъезд, осмотрелся, нашел среди почтовых ящиков нужный, под номером «68», сковырнул крышку: из чрева ящика посыпались рекламные проспекты и телефонные счета. Стало быть, жилец шестьдесят восьмой квартиры давно не появлялся дома.
Вернувшись к машине, Лютый взял небольшой чемоданчик и при помощи трубки–телефона подсоединился к нужному абоненту — обнаружить искомые проводки в коробке развода кабелей связи не составило большого труда. Прибор, позволяющий прослушать, что происходит в квартире при неснятой телефонной трубке, свидетельствовал о том, что в шестьдесят восьмой никого нет.
Минут через пять Максим уже стоял перед тяжелой металлической дверью квартиры господина Петрова. Оба навороченных замка с секретами не устояли против царской водки: смеси из соляной и серной кислот, которую Нечаев аккуратно закапал в скважину из пипетки.
Осторожный поворот дверной ручки — и Лютый, достав из кармана куртки пистолет и сняв его с предохранителя, шагнул вовнутрь.
В квартире царил полумрак. В нос ударил запах сырости, сгнившего мусора, сапожной ваксы и еще один, забивавший все остальные, густой, сладковато–удушливый, запах разложившейся плоти.
Вонь была настолько сильной, что резало глаза, наждачкой скребло обоняние, и Максим, с трудом подавляя рвотные спазмы, заткнул нос платком.
На полу в прихожей валялась сумка, и от нее в сторону кухни тянулась рваная полоса темнобурых пятен. Прикрыв за собой входную дверь и стараясь не шуметь, Лютый двинулся к кухне.