Король лжи
Шрифт:
– Правильно, – кивнул я. – Она ведущий детектив в расследовании убийства отца. Мы должны были поговорить об этом раньше… я просто хочу, чтобы ты поняла, как это все работает. Что входит в твои права…
Джин оборвала меня, в ее глазах появилась исступленность.
– Я не хочу говорить об этом. Я не могу говорить об этом. – Она слезла с низкой кушетки.
– Яне…
– Детектив Миллз велела не разговаривать об этом ни с кем. Она сказала, что я должна сохранять спокойствие.
Ее
– Джин, – начал я.
– Я ничего не сообщила ей о тебе, Ворк. Честно. Она задала кучу вопросов, но я ничего не сказала относительно тебя.
В это время заговорила Алекс:
– Расскажи ему, Джин. Это единственная причина, почему он здесь.
– О чем вы? – требовательно спросил я, и Джин уставилась на меня, как будто впервые видела. Она открыла рот; на ее губах остались следы слюны.
– Миллз думает, что это сделал ты, – выпалила Алекс. – Вот о чем она хотела поговорить с нами. Она думает, что ты убил Эзру.
– Так она сказала?
– Не так многословно.
– Что ты ей ответила? – спросил я, устремив взгляд на Алекс хотя вопрос предназначался Джин. Алекс молчала, а Джин, казалось, ускользала от меня еще дальше. Несколько раз она кивнула.
– Я не могу говорить об этом, – произнесла она. – Я не могу. Просто не могу.
Я видел, как ее глаза налились слезами. Она смотрела, охваченная паникой, расхаживая по комнате, подобно животному в клетке.
– О'кей, Джин, – сказал я ей. – Все хорошо.
– Нет! – закричала она. – Нет, это не так.
– Успокойся.
– Отец мертв, Ворк. Он мертв. Убит. Он убил маму, и кто-то убил его. Кто-то, кто-то. – Ее голос затихал, а взгляд бесцельно блуждал по полу. Она прекратила хождение и начала раскачиваться, сцепив пальцы так, что они побелели.
Глядя на Джин, на ее восковое лицо, я наконец согласился со своим худшим опасением. Она убила Эзру. Она нажала на курок, и эта правда лишает ее сейчас душевного равновесия.
Ее мысли плыли по течению, и внезапно в глазах отразился отвратительный ужас. Как долго она пребывала в таком состоянии? И насколько далеко зашла?
Я поднялся, протянул ей руки, чтобы успокоить, коснулся ее плеча.
– Не прикасайся ко мне! – выдохнула она. – Пусть все оставят меня в покое!
Она двинулась в сторону, вытянув руки. Нашла дверь спальни спиной и толкнула ее.
– Ты должен уйти домой, Ворк. Я не могу говорить с тобой.
– Джин, – умолял я ее.
В тусклом свете лампочки были видны ее влажные безжизненные глаза. Она еще дальше продвинулась спиной в спальню, держа руку на двери, чтобы закрыть ее.
– Отец всегда говорил: «Что сделано, то сделано». Я рассказала только о своем, Ворк. Я ничего не сказала той женщине о тебе. Теперь иди домой.
Потом с тем же диким выражением глаз она закрыла дверь.
Я почувствовал облегчение. Сказанное Джин заняло мои мысли – ее слова и лицо, выражение которого я не смог бы никогда забыть. Я стал собираться, когда почувствовал руку Алекс на своем плече. Входная дверь была открыта, и она указала мне на нее.
– Не возвращайся, – пригрозила она мне. – Я это имею в виду.
Я беспомощно показал на дверь, за которой скрылась моя сестра.
– Что ты с ней сделала? – воскликнул я, зная, что на этот раз Алекс не была виновата. Моя рука повисла вдоль тела. – Ей нужна помощь, Алекс.
– Не от тебя.
– Ты ничего не можешь сказать или сделать такого, что заставило бы меня отказаться от нее. – Я ступил ближе. – Или ты оказываешь ей некоторую помощь, иди я сам этим займусь. Я понятно выразился?
Алекс не отступила, и я почувствовал ее твердый палец на своей груди.
– Держись подальше от Джин! От нас и от этого дома! – Она толкала меня пальцем, глядя свирепым взглядом. – Ты! – Она снова ткнула в меня пальцем. – Ты являешься проблемой!
Мы продолжали там стоять. Черта была подведена, но в ее глазах я видел мерцание ужасной правды. Я былпроблемой. Не полностью, но отчасти. Я мог ощутить вкус вины.
– Я не закончил, – сказал я ей.
– Проваливай! – крикнула она.
На этот раз я не спорил и просто вышел на сладкий ночной воздух. Хлопнула закрывающаяся за мной дверь, и я услышал, как ее придавили задвижкой.
Выйдя за ворота, я почувствовал себя очень одиноким.
Я вновь переживал ухудшение состояния Джин, глядя на погрузившийся в темноту дом и думая о том, как долго она продержится, пока снова не попытается убить себя. Тревожные признаки были налицо, и в темной части моего мозга возникали кошмарные слова.
«В третий раз все сбудется».
И я боялся, что это только вопрос времени. Я завел фургон, и вибрация двигателя отозвалась внутри меня. Я почувствовал, как забарахлило мое сердце, поскольку открывшаяся правда начала сжимать его. Сомнений не оставалось. Джин убила его. Моя младшая сестренка. Она выпустила ему в голову две пули и оставила гнить. Ее слова звенели в моей голове: «Что сделано, то сделано». Я знал более чем когда-либо, что именно на меня падет ответственность ее спасения. Она не сможет вынести тюрьмы. Это ее убьет.