Король Матиуш на необитаемом острове

Корчак Януш

Пока Матиуш говорил, то в одном, то в другом конце класса слышались приглушенные голоса:

– Во дает!

– Лекцию читает.

– Новый учитель объявился – приблуда!

– Совсем рехнулся!

– Проваливай отсюда!

Под конец Матиуш сказал:

– Кто «против», поднимите руку. Думаете, я не слышу, что вы бормочете? Но я считаю ниже своего достоинства обращать на это внимание. Я встал и открыто, во всеуслышание высказываю свои мысли. А вы знаете, что вы не правы, вот и ворчите себе под нос. Так поступают только трусы. Итак, кто за то, чтобы

я не ходил в школу, поднимите руки!

Поднялся целый лес рук. Учительница хотела вмешаться, но Матиуш быстро собрал книги и тетрадки и покинул класс.

По дороге его догнал мальчик из класса и сказал, чтобы он вернулся. Произошла ошибка. Ребята не поняли. Он сам поднял руку, – подумал, так надо, чтобы Марцинек остался в школе.

– Вот увидишь, они больше не будут к тебе приставать. Теперь мы знаем, кто на тебя натравливал ребят. Ну что тебе стоит попробовать. Воротись, Марцин! Не будь таким гордым! Говорю тебе, ребята ошиблись. Воротись!

Матиуш как будто внимательно слушает товарища, но слова не доходят до его сознания. Жалко, конечно, расставаться с учительницей, со школой. Но ничего не поделаешь. Значит, не судьба. Отовсюду его прогоняют, всюду он лишний. И в самом деле, ведь Матиуш умер, чего же он скитается, как тень, по свету? Чего ждет от людей? Как славно жилось ему на необитаемом острове! А разве плохо было бы у Кампанеллы разгуливать по апельсиновой роще? Преступники – и те были к нему добры. А теперь ему так горько, так горько, хоть плачь…

Воротился Матиуш домой, а в голове молотком стучит: «Из школы прогнали! Из школы прогнали!»

Достал он из потайного местечка дневник и записал:

«Жизнь – тяжелая штука», говорил Валентий. Раньше я не понимал, что это значит. А теперь понимаю.

Опять скандал, да еще какой! Везде, где бы Матиуш ни появлялся, начиналась кутерьма. Что получилось, когда он был королем, известно. И так всегда: среди негров, белых королей, взрослых, детей он все вверх дном перевернет, какое-нибудь новшество придумает, старые порядки изменит, и люди прозревают, словно до тех пор были слепые.

Тихая деревушка уподобилась растревоженному улью. Ребята разделились на две партии: на сторонников и противников Матиуша

– Этот бродяга заявил, что учителя нечего слушаться, раз он дерется. И еще грозился избить всех, у кого новые шапки и целые сапоги. А учительница сказала: надо, мол, уговорить его, чтобы он ходил в школу. Подумаешь, важная птица! У нас вон ручка пропала в классе. Небось он украл, а теперь боится, как бы его не уличили, и обиженного из себя корчит.

За ребятами – взрослые: одни хвалят учителя, другие – учительницу.

Хозяева, у которых жил Матиуш, горой стоят за своего пастушонка:

– Мальчик тихий, послушный, работящий, а рассуждать начнет, заслушаешься – ни дать ни взять, мудрец. Марцинек прав!

– Ишь благодетели нашлись! Вместо того чтобы языком трепать, вы бы лучше сапоги ему новые справили! Как ему, голодранцу, новой шапке не позавидовать!

Началось

с Матиуша, а потом пошла настоящая свара: стали соседи друг с другом счеты сводить да старые обиды припоминать. Этот – известный лодырь, тот – пьяница, а тот фальшивые показания на суде давал.

– Яблоко от яблони недалеко падает. Какой отец, таков и сын!

Нашлись даже противники школ. Они считали, что без них было лучше.

– Раньше читать не умели, зато грешили меньше.

– От ученья ребята совсем от рук отбились, работать их не заставишь.

– Стариков не уважают и зажиточных, солидных хозяев ни во что не ставят…

Целую неделю в деревне бурлило, как в кипящем котле.

«Пойду-ка я в школу», – подумал Матиуш.

Для вида он прилежно занимается арифметикой, но в старший класс, к учителю, переходить не торопится. Ведет себя, как раньше: нос не задирает, но и не робеет. Домой теперь возвращается не один, а с тем мальчиком, который хорошо рисует. И с ним сидит на одной парте. Матиуш по-прежнему не выносит лжи. Набедокурят, например, в классе, Матиуш – ничего, сидит и ждет. Если учительница не спросит, кто это сделал, смолчит. Но если спросит, а виновник не признается, Матиуш показывает на него и смело говорит:

– Это он!

После уроков мальчишки грозятся:

– Погоди, доносчик проклятый, мы тебе покажем!

– Доносчик все делает исподтишка. А ты трус, коли у тебя смелости на хватает самому признаться.

Так ни разу он ни с кем и не подрался. Мальчишки чувствовали: лучше с ним не связываться.

У Матиуша что-то есть во взгляде, как у лорда Пакса: посмотрит пристально, и озорники присмиреют.

Каково же было удивление ребят, когда Матиуш согласился играть в снежки.

– В кого три раза угодят снежком, тот убит. Кто упадет, тот в плен попал, – говорит Матиуш, припоминая сражения в королевском парке.

Матиуш не командир, но признанный полководец. И все беспрекословно ему подчиняются. Но он не зазнается, и никто не слыхал, чтобы он кому-нибудь сказал: «Э, много ты понимаешь, болван!» Каждого внимательно выслушает и, если совет дельный, согласится, а если так себе, изменит немножко, и получается как надо, но никому не обидно. А если совет никудышный, объяснит почему.

– Надо генералов выбрать, – предложил кто-то.

– Зачем? – возразил Матиуш. – Давайте лучше сделаем так, пусть каждый пять раз бросит в цель, и самых метких стрелков распределим поровну между двумя отрядами.

Мальчишки норовят схитрить. Кто нарочно плохо целится, кто промахнется и спорит, что попал. Но Матиуша не проведешь: он зорко следит за состязанием.

– Давайте условимся: не обижаться и не спорить.

Генеральное сражение все откладывалось: то оттепель, то снег слишком сухой – снежки рассыпаются. Но Матиуш советует не торопиться.

Поспешишь – людей насмешишь.

Старшеклассники напрашивались играть с ними.

– Нет, – сказал Матиуш, – сначала мы сами попробуем.

Три дня длилась подготовка к битве: строили крепости, насыпали снежные валы.