Король мертвецов
Шрифт:
— Понятно было, что недолго осталось. Вовремя мы успели.
— Ой! — Земляна отшатнулась.
На грудь Егору — камнем с неба, как положено — упал сокол. Лапой с примотанной к ней запиской подёргал охотника за бороду.
Ну да, задача-то не выполнена! Записку адресат не получил.
Егор уже немного отличался от покойника, но на внешние раздражители пока не реагировал. Одного Восстановления сил тут явно не достаточно, надо ещё вливать.
— Всё нормально, Грамм. — Я потянулся к соколу, отвязал от лапы записку. — Ты своё дело сделал. Лети
Сокол понятливо курлыкнул и через минуту растворился в небе.
Земляна скастовала ещё одно Восстановление. Егор порозовел и открыл глаза.
— Ну вот кой-чёрт тебя понёс за этим королём? — пожурил я. — Прохор сказал, ты полсотни крыс набил. Неужто мало?
Егор что-то пробормотал.
— Что? — не расслышал я.
— Филька… Он, гад, наврал, что знает, где крысиный король! Да самому, дескать, боязно на него, ранг не высок. Как идти сюда — всё подробно рассказал. Я поверил, пришёл. А крысы как ринутся со всех сторон! Будто только меня и ждали. Я оступился и в болоте увяз.
— Они только тебя и ждали, — подтвердил я. — А короля нет. Ни здесь, ни поблизости.
— Откуда знаешь?
— Ну, сам подумай. В короле-то весу побольше, чем в обычных крысах. Был бы король где-то здесь, тебя бы давно утопили.
Глава 17
Егор покачал головой.
— Вот же ж… Дурак… Старый…
Я сунул ему флягу с водой. Егор, кряхтя, сел и напился. Взгляд сделался яснее.
— Так что же, Филька…
— Помер Филька, — без обиняков заявила Земляна. — Порченый оказался. Уж он нам напел, когда Владимир его воскресил! И как охотников губил, и что твари лучше людей, оказывается, и сдаться нам всем надо поскорее. А тогда придут какие-то «хозяева».
— И чего будет?
— Такая жизнь начнётся — помирать не надо, — объяснил я. — Город-сад, на Марсе яблони цвести и всякое другое, исключительно хорошее. Короче, перебьют нас всех и на столбах развесят, хренли тут думать, Егор? Чего ещё ждать от тех, кто вперёд себя тварей засылает.
Земляна яростно кивала, очевидно, радуясь, что у неё есть полнейший единомышленник по вопросу тварей и развития их темы в неких неведомых «хозяев».
Егор только головой покачал, сокрушённый морально и физически как пережитыми ужасами, так и услышанными кошмарами.
— Ладно, — сказал я. — Если других идей нет — предлагаю рвануть ко мне в Давыдово, на восстанавливающие процедуры. Такие, как отожраться и отоспаться. Потом перегруппируемся и определимся с дальнейшими нашими планами.
Возражений не поступило. Земляна изобразила Знак и, подхватив Егора под мышки, исчезла. Сам Егор был до такой степени вымотан, что даже на этакую малость его не хватило.
Я задержался — собрал косточки. Сорок три штуки, между прочим. Мелкие, однако при местных раскладах ценятся как большие. А если в Питере загонять, так и вообще красота. И родий тоже хорошо прибавилось, за двести перевалило. Как очухаюсь, надо будет крепко подумать, что с ними дальше.
Я
— Я дома! — крикнул я, выходя вслед за ними. — Нас трое!
— Здравствуйте, Владимир Всеволодыч, здравствуйте, гости дорогие! — весело откликнулась из кухни тётка Наталья. — В столовую проходите!
Хорошо дома.
Но первым делом я всё-таки прошёл не в столовую, а за ворота. Там стояла моя Тварь перед пустым ведром. Выглядела она довольно миролюбиво. Катерина Матвеевна и Маруся, стоя с разных сторон, расчёсывали ей гриву.
— Дамы, — поприветствовал я присутствующих.
Катерина Матвеевна повернулась ко мне сияющим лицом.
— Владимир Всеволодович, какая изумительная лошадь!
— Фр! — подтвердила Тварь, блаженно жмурясь.
— Есть такое, — не стал спорить и я. — Накормили тебя, изумительная лошадь?
— Да ещё как! — ответила Маруся. — Тётка Наталья ей целое ведро яиц с ветчиной нажарила.
— Ну, добро. Идём…
Тут я осекся, потому что услышал звуки многолошадного передвижения. Скрип телег, стук копыт, ржание и фырканье. Потом — крик погонщика.
— Меня боятся, — усмехнулась Тварь. — Почуяли.
— Катерина Матвеевна, бегом в дом, — распорядился я.
— Почему же?
— Вы хотите, чтобы посторонние люди вас здесь увидели?
— Ох…
Охает она, блин. Раньше надо было охать, когда глупости исполняла. А теперь — ну что с ней делать? Держать у себя, пока Троекурова не грохну? В принципе, почему бы и нет. Ему явно не так долго осталось, как ему бы хотелось.
Катерина Матвеевна всучила свою щётку (которой расчёсывала Тварь) Марусе и ретировалась на территорию усадьбы. Как раз вовремя — из-за поворота показался обоз. Несколько подвод с лошадьми.
— Это, Владимир Всеволодович, что же такое? — спросила оробевшая Маруся.
— Одно из двух. Либо что-то плохое, либо что-то хорошее. Поскольку стрелять до сих пор не начали — наверное, всё же хорошее.
— Пусть только попробуют, — буркнула Тварь. — Стрелять…
— Помолчи, изумительная лошадь. Не сбивай людей с толку.
Подойдя ближе, обоз остановился. Один из возниц спрыгнул со своего вознительского места и двинулся ко мне, доставая измятую бумагу.
— Владимир Всеволодович Давыдов есть среди вас? — гаркнул он с молодецкой удалью.
— Вот стоит, — показал я на Марусю. — Не видишь, что ли?
Парень на секунду прифигел, внимательно окинул взглядом засмущавшуюся Марусю и уставился на меня.
— Это вы, да?
— Ну, допустим. А ты чего хотел?
— Вот, извольте взглянуть на накладные. Доставка из Санкт-Петербурга, от Ползунова Ивана Ивановича.
— А! — дошло до меня. — Паровая машина?!
— Она-она!
— Ну так чего стоите-то? Заезжайте, разгружайте! Комплектацию проверять будем.
* * *