Король мертвецов
Шрифт:
А Глеб, сражающийся с двумя упырями, успел переместиться во двор. Скастовал Защитный Круг и пытался лупить по тварям Костомолкой.
Не самый умный ход. Они ж, собаки, быстрые, перемещаются мгновенно. Поди попади ещё.
Я ударил Морозом. Этот Знак, как и Красный Петух, удобен широкой зоной поражения. Только, в отличие от Петуха, не поражает ещё и деревянные — а следовательно, примерно все — дома, сараи и прочие жилищно хозяйственные строения.
Одного упыря зацепил. Тот зафиксировался в пространстве. Ненадолго, едва ли на мгновение, но Глебу хватило.
А я уже ударил Морозом по второму упырю. Он засеребрился.
— Красивое, — оценила кобыла по кличке Тварь. Обладающая каким-то невообразимым свойством возникать откуда не ждали.
В лоб упыря ударило лошадиное копыто.
Он отлетел от Твари метров на пять. Там его и догнал мой свежепрокачанный Меч.
Во, заодно и дальность проверил! Очень удобный упырь попался. Добил я его уже не спеша. Получил четыре родии и оглянулся на Глеба.
И увидел, что тот во все глаза смотрит на Тварь.
— Знакомься. Это моя кобыла, — представил я. — Зовут Тварь. Всем хороша, но есть некоторые нюансы. Упырей, к примеру, с детства не выносит. С самого жеребячества. Как завидит — тут же копытом в лоб.
— Э-э-э, — сказал Глеб.
— Пиво, — напомнила Тварь. — И мясо. Принесёт мне кто-нибудь, или нет?
— Квас, — поправил я. — Если думаешь, что встречи с упырями как-то влияют на мою память, заблуждаешься.
Тварь по-человечески вздохнула.
— Да будет тебе жратва, — пообещал я. — Погоди, сейчас с хозяином трактира вопросики порешаем…
С хозяином вопросики действительно были нерешённые. Выглядел он как человек, однако, войдя в дом, мы с Глебом увидели, как катается по полу, силясь освободиться от верёвки-амулета. Молча, стиснув зубы.
Я припомнил все процедуры, которые изображал когда-то над укушенным Захаром Егор.
— Чеснок, — приказал Глебу. — Тёртый на тёрке. Срочно!
— Да я тебе чего — повар, что ли?!
— В кухне был? Был. Ты из нас двоих — самый опытный.
Недовольно засопев, Глеб удалился. Вернулся буквально через две минуты с горсткой чеснока на блюдечке.
— Ты как так быстро? — удивился я. — Глашку нашёл?
— Угу, нашёл. Упырь её на части разорвал. А чеснок — Костомолкой.
Я выразительно посмотрел на Глеба. Экий находчивый. Даже мне такое в голову не пришло. Правда, нюанс: чесночное месиво получилось с фрагментами шкурки, но хрен с ним. Мы тут не в том положении, чтобы привиредничать.
Зафиксировав хозяина в одном положении, я от души шлёпнул на рану получившейся резко пахнущей кашицы. Хозяин взвыл, но тут же обмяк.
— Уф-ф, — сказал я. — Ну, теперь должно попустить. Чеснок вытянет заразу. Его б бинтом примотать…
Обвёл взглядом разгромленный трактир. И выпущенных из подпола зрителей: ставшую наконец полноценной вдовой Юлию, не ставшую сиротой девочку и слабонервного святого отца. Вздохнул.
— Есть мнение — пожрать нам тут в ближайшее время не светит. Пойду, расскажу Твари о крушении надежд. Надеюсь, от расстройства ничего не сломает.
— Господи,
В трактир ворвалась полная женщина с двумя корзинами в руках. Увидев хозяина лежащим на полу, уронила корзины и бросилась к нему. За женщиной вошла девочка лет пятнадцати, тоже навьюченная покупками.
— Фролушка! — взвыла женщина.
— Всё в порядке, гражданочка, — заверил я. — Твари обезврежены, вашему супругу сделали необходимые прививки, кусаться не должен. Шею ему бинтом замотайте, прямо вот с этой штукой, ага. Вечером смените. Натрите чеснока — и на рану. Жечь будет страшно, но до утра пусть терпит. И ещё. Буду вам весьма обязан, если накормите мою кобылу. А то есть опасение, что до следующего постоялого двора мы можем не доехать. Сожрёт меня по дороге, тварь такая.
Женщина впитала всё сказанное моментально. Откуда-то в её руках появился перевязочный материал. Кивнув, я на всякий случай кастанул ещё одно Противоядие, но трактирщик даже не дрогнул. Слава тебе, Господи, хоть тут проблем не будет.
* * *
Через полчаса мы с Глебом, управившись с тварными тушами и собрав кости, сидели за столом всё в том же трактире. Хозяйка обильно уставила стол закусками, попросив об оплате даже не помышлять. Я и не помышлял. Что мне, жалко, что ли? Если просят. Тем более, что у меня было, чем занять мысли.
— Значит, говоришь, Троекуров, — задумчиво повторил Глеб. — Не. Не слыхал такую фамилию. Точно.
— Ну, я на это особо и не рассчитывал. Не настолько же он дурак, чтобы палиться. Тоже, небось, как в Смоленске, на подставных лиц всё оформлено. Давай думать, где его логово может находиться. Кладбищ у вас в городе сколько?
— Два. А зачем тебе?
— Ну, сам подумай. Мервецов-то надо где-то брать? Проще всего — таскать непосредственно с кладбищ. Чтобы с логистикой не морочиться.
— Кладбища у нас старинные, — задумчиво проговорил Глеб. — Многие знатные люди там похоронены, за могилками хорошо ухаживают. Такого, чтобы упыри или вурдалаки шлялись, я и не припомню.
— То есть, кости ты только что со святого духа собрал? — хмыкнул я.
— То — иное! Ты не путай. Того упыря девка эта бестолковая аж с Борисова пригнала. А наши-то вроде смирные. Лежат себе спокойно, никого не… Постой. — Глеб аж кружку с пивом обратно на стол поставил. — А госпитальное-то кладбище? А?
— Госпитальное? — переспросил я.
— Ну да. У нас же тут граница. Через версту, считай, уже Пекло. На границе по велению государыни заслон стоит, охраняют землю русскую. Но твари — они ж твари. Им заслон, не заслон — прорваться то и дело пытаются. Люди, бывает, гибнут. А которые раненные, тех в госпиталь привозят. Но только и в госпитале — сам понимаешь.
— Понимаю. И при госпитале есть кладбище?
— Ну да. Как не быть?
— И хоронят там, по сути, тех, за чьими могилами ухаживать некому. Другие вряд ли по доброй воле в Пекло полезут… Понял тебя. А где этот госпиталь?