Король мертвецов

Криптонов Василий Анатольевич

Юлия протягивала мне серебряную цепочку.

— Чего это? Не, не надо, я украшений не ношу. Меня коллеги засмеют за такое, у нас даже Земляна цацок не признаёт.

— Но… — Прекрасные глаза Юлии наполнились слезами. — Но я так хочу отблагодарить вас!

Я не мог не оценить искренности душевного порыва. Поэтому, минуя цепочку, обнял всю Юлию целиком и втянул к себе в комнату. Сопротивляться она не пыталась. Наоборот, ножкой захлопнула дверь, а рукой, не поворачиваясь, задвинула щеколду. После чего повернула всё так, будто

я прижал её к двери. То есть, буквально мной прижала себя к двери.

— Я… так давно не… — прошептала, страстно дыша.

— Да ничего, это как на велосипеде кататься.

— Велоси… пед?

— Он самый, моя дорогая Юлия.

— Ах, господин охотник…

* * *

— Простите, пожалуйста, я вела себя недостойно. И наверняка весь трактир уже знает…

После всего Юлия лежала, натянув простыню до подбородка, и смущалась в потолок. Я лежал рядом и любовался её профилем.

— С моей стороны — вообще никаких претензий. А весь трактир, думаю, привыкший к тому, что в его стенах происходит всяческое.

— Да, вы правы… К тому же, я всё равно уеду. В этом городке не останусь.

— А куда путь держите?

— Право, даже не знаю. До сих пор я бежала от этого чудовища, из города в город. Нигде надолго не задерживалась. А теперь… Надо найти место, где можно осесть. Хотелось бы что-то спокойное. Небольшой городок, где нет такого количества тварей, где меня никто не знает, и можно начать всё с чистого листа.

— Рекомендую Поречье.

— Это, верно, очень далеко?

— Да ну. Пять секунд, не больше. Только сначала поспим немного.

— Но… Я должна вернуться уйти, это уж совсем неприемлемо!

— Да не надо никуда уходить. Я люблю спать, обнимая что-нибудь приятное.

— Господин ох…

— Владимир.

— Владимир… вы меня смущаете ещё больше.

— Вы очаровательно смущаетесь. Кстати говоря, у меня тут встал вопрос…

— Какой вопрос? Ах, вот какой… Нет, Владимир, это уже… А впрочем, почему бы и нет.

После «почему бы и нет» мы заснули. Проснулся я свежим и бодрым. Юлия, уже одетая, сидела на стуле и пыталась привести в относительный порядок свою причёску.

— Ну что, готовы? — зевнул я, натягивая штаны.

— На что? Ах, да… Я, право, не знаю. Там, за дверью, постоянно кто-то ходит! Как же мне незаметно выйти?

— Сейчас придумаем что-нибудь.

Я достал меч и острием изобразил на полу Знак.

— Идите ко мне.

Юлия, поняв что-то своё, вновь подошла ко мне и, покраснев, обняла.

В следующую секунду она вскрикнула.

— Что это? Комната изменилась!

— Есть такой момент. Идёмте.

Я открыл дверь комнаты, которую приготовил для меня Фёдор в новом корпусе своего отеля. Мы с Юлией вышли и отыскали Фёдора.

— Фёдор, это Юлия. Она поживёт пока в моей

комнате на моих условиях. То есть, считай, что она — это я, со всеми вытекающими. Ну, в смысле, если где-то твари людей жрут — к ней идти не надо, конечно. А во всём остальном — питание, уважение — да.

— Понял, будет исполнено, — даже не подумал удивляться Фёдор. — Кстати говоря, отобедать не желаете?

— Весьма любезно с вашей стороны, — пролепетала совершенно обалдевшая Юлия.

Фёдор указал столик и свинтил исполнять обед.

— Деньги есть на первое время? — спросил я.

Юлия кивнула.

— Вот и прекрасно. Меня зовут Владимир Давыдов, если понадобится помощь — спросите Фёдора, он знает, как со мной связаться. Осмотритесь в городе, всё такое. Понравится — оставайтесь. А мне пора совершать великие подвиги.

Оставив Юлию за столом, я вернулся в комнату, встал на Знак и телепортировался домой.

— Вы готовы, дети?! — воскликнул, выходя из нуль-Т кабины.

— Тебя за смертью посылать, — пробурчала Земляна, вставая с моей кровати. — Я даже выспаться успела… Опять с девками безобразничал?

— Как там, в Полоцке? — спросил Егор, поднимаясь с кресла у стола.

— В Полоцке штормовое предупреждение. Ночью будет весело, гарантирую.

* * *

Веселье началось даже раньше, чем я ожидал. Глеб, как и договорились, ждал нас в трактире.

— Богато! — оценила Земляна, оглядев его косу.

Глеб надулся от гордости. И доложил:

— Там, Владимир, кобыла твоя песни поёт.

— Чего? Какие ещё песни?

— Ну, разные. Всё больше частушки матерные. — Глеб гоготнул. — Смешные! Я половины не знал.

— Та-ак…

Я пошёл на конюшню. Частушек не услышал. Только богатырский храп, от которого дрожали стены.

Тварь безмятежно дрыхла. Перед ней лежало на боку пустое ведро. Нахохлившаяся хозяйская лошаденка, опасливо глядя на Тварь, жалась к стене.

— Подъём! — гаркнул я.

Тварь дёрнула ушами. Открыла глаза. Ну, как открыла — слегка разлепила веки. Засветились глаза тоже не ярко, едва ли в полсилы. Сонно пробормотала:

— Ты чего хулиганишь?

— Это я хулиганю? Может, и частушки орал тоже я? — Я, наклонившись, поднял с пола ведро. Принюхался. — И пиво вместо кваса я хлебал?

— Это не моё.

— Угу. Соседки твоей.

— Подумаешь, — пробухтела Тварь. — Что там было пить? Всего-то одно ведёрко. Ма-ахонькое…

— Два! — раздался от дверей звонкий детский голос. — И ещё полведра. Больше у папеньки не нашлось. Нюрку, сестру мою, в соседний трактир отправил, одалживаться. А то постояльцам подавать нечего.

— Хороша, — глядя на Тварь, покачал головой я. — Ничего не скажешь.

— Не ругайтесь на неё, дяденька охотник, — вступилась девочка. — Она хорошая. И добрая!