Король мертвецов
Шрифт:
— А… Ну, приворот — не убийство. За него, наверное, ничего такого страшного тебе не будет. Хотя я не разбираюсь, честно. Доживёшь до двадцати шести — посмотришь.
— Почему до двадцати шести?
— Потому что обычно чёрт приходит душу забирать через десять лет. Хотя я в их бюрократии не сильно шарю, как там всё устроено. Вот, к примеру, был чёрт, который и в Петербурге, и в Смоленске исполнял, сразу двух душ добивался. Но мы его грохнули на днях. И если твоя душа, например, в его ведомстве была — наверное, уже всё, опасность миновала. Но это не точно.
Я глотнул пива, прошёлся
— Что, Колюнюшко, невесел? Что ты голову повесил? — решил приободрить парня я.
— Что? А… Да девушку вспомнил, которую привораживал.
— Во, кстати! Как там у вас всё срослось-то? Секс был?
— Что-что было?
— Эм… — Тут я не на шутку подвис. Все термины для обозначения известного процесса, которые приходили в голову, были либо просторечными и наверняка непонятными аристократу, либо попросту не свойственными этому миру. И тут в голове щёлкнуло, в памяти всплыло ещё одно латинское слово. — Во! Коитус. Было, нет?
Колян покраснел, огляделся и буркнул:
— Да.
— Ну, поздравляю, что тут сказать. Это, конечно, не клофелином обработать, хотя около того… В общем, спишем на грехи молодости. Кто в пубертате херню не творил.
— Было, и несколько раз. Но потом… Я очень скоро понял, что что-то не так.
— Живот расти начал?
— Чего?
— Да не у тебя — у неё.
— Нет! Просто… Она стала сумасшедшей.
— В плане?
— Она натурально сошла с ума! И предметом её помешательства был я. Она не давала мне проходу, буквально. Не отпускала в прямом смысле слова. Схватится за руку — и держит весь день. Мне, прошу прощения за подробности, в уборную необходимо — она туда со мной норовит. И этот влюблённый взгляд без тени мысли… Я даже бояться её начал. А она с семьёй почти порвала, от всего отказалась. Зимней ночью в одной ночной рубашке босиком пришла ко мне под окна… Не мог не впустить.
— И сразу же согревающий коитус?
— И коитус…
— Отвратительно! Продолжай.
— Ну, отец прознал.
— Надо же. Удивительно… Как же он сумел?
— О ней к тому времени трепался весь свет, к тому же всё происходило буквально у него под носом.
Н-да, сарказм Колян не разбирает от слова совсем. Может, из-за стресса, конечно. Хотя с сарказмом у них тут в принципе — не очень.
— И что сделал отец?
— Наорал на меня. Объяснил, что я глупость сделал. Хотя я уже и сам к тому времени понял, что глупость. Но отец пообещал, что всё решит.
— И решил?
— Решил…
— Как именно?
— Определил эту девушку в доллгауз.
— Ку… Куда?!
Я опять упёрся в скудность своих лингвистических познаний. Услышанное слово моментально разложил на doll и house. Сразу представил, как Троекуров хитрым колдовством уменьшил барышню и поселил её в кукольном домике. Теперь, может, даже показывает за деньги. Прям готовый слоган: «Не знаешь, как решить проблему? Уменьши её!»
— Это в Петербурге. Специальное заведение, где содержат бесноватых.
— Психушка, что ли?
— Как?
— Ну, ясно, понял. Доллгауз… Блин, слово-то какое. И что?
— Ну… И всё.
— Ты её
— Н-нет…
— Н-да. — Я покачал головой.
Колян ударил себя в грудь.
— Да знаю я, что поступил, как подлец! Знаю! Но что я мог? У меня не было ни сил, ни власти, ни… ни…
— Ни мозгов, — подсказал я.
— Да, — выдохнул Колян и совсем уронил голову.
— Ну, теперь у тебя есть сила и ум. В моём лице. А значит, сейчас я прикончу пиво, добью картошку — и пойдём искупать грехи твои тяжкие.
Колян посмотрел с недоумением.
— Что это значит?
— Это значит, что ты приведёшь меня туда, где заказывал услугу. Я оценю обстановку. И, исходя из оценки, либо сам туда войду и накошмарю со страшной силой, либо соберу друзей-охотников, и мы наведаемся туда следующим вечером с внезапной проверкой. А ну как у них там лицензия на проклятия просрочена?
— Ты не понимаешь. Всё не так просто. Там очень сложная схема…
— Да понимаю, чего тем не понимать. Надо подойти в определённом кабаке к определённому человеку, а он тебя возьмёт за руку и проводит в нужное место.
— Откуда ты знаешь?!
— Ну, так. Догадался…
* * *
Пока мы шли к кабаку, Колян весь извёлся.
— А вдруг меня там узнают?
— Тебе сколько лет?
— Двадцать пять.
— Значит, с того случая прошло девять. Там уже персонал сто раз сменился. Да и ты — вон, как похорошел. Ума бы ещё набрался, цены б тебе не было.
— Да я не о том! Папаша — известная в городе личность. И меня тоже многие в лицо знают. Что я — сын самого Троекурова… А ну как на знакомых нарвусь?
Я остановился. Призадумался. И впрямь не учёл, что Троекуров в Смоленске — медиаперсона охренеть какого масштаба. Из тех, что в новостной ленте мелькают если не каждый день, то раз в неделю точно. Ну, и на Коляна отблески славы падают, куда ж без этого.
Знакомые-то — хрен с ними. Ну зашёл и зашёл парень в кабак, подумаешь. Там же вывеска не висит: «Нужна качественная, надёжная порча? Обращайтесь!»
А вот если тот самый правильный человек из обслуживающего персонала признает в Коляне Троекуровского сынка, реально может выйти не очень. Хэ его зэ, какие инструкции после той давней истории Троекуров выдал сотрудникам. Но от того, чтобы сынишка вляпался повторно, наверняка его оградил. Установил, так сказать, защиту от дурака. И если Колян сунется в принадлежащее папаше заведение с целью получить определённого рода услугу, то получит вместо неё по шее. Причём, насколько я успел узнать Троекурова, быстро и качественно.
— Ладно. Считай, что убедил. Покажи мне кабак, скажи, к кому там подойти, и можешь быть свободен.
Колян показал. Издали. И рванул ловить извозчика с такой прытью, что я аж призадумался — не определить его, после того как всё закончится, в курьерскую службу к Урюпиным?.. А что. Читать умеет, расположение улиц выучит. А что Поречье, а не Смоленск — так он сам сказал, что куда угодно готов бежать, абы подальше от дорогого папаши…
С этими мыслями я подошёл к дому Обломова. Куда ещё идти-то было? Братья охотники для моих целей не годятся.