Король моря

Мэтис Джоли

– Ты вернешься с нами в Кэрвон, где мы строим нашу оборону.

Изабел замерла в растерянности; в ее душе происходила мучительная борьба.

– А как быть с Ровеной и что делать с Годриком? Их сейчас держат в аббатстве, и мы не можем просто так их оставить.

Ранульф ничего не ответил; держа принцессу за запястье, он потащил ее к арке. Изабел выдернула руку.

– Я никуда не пойду! – Она отступила на несколько шагов назад и решительно сбросила крестьянскую рубаху, которую накинул на нее Ранульф. – Я не стану убегать, рискуя жизнью моего сына. Я не собираюсь покидать

город, пока Годрик находится в плену.

– Изабел, – строго проговорил Ранульф, словно собирался делать ей выговор, – я начинаю терять с тобой всякое терпение. Ты идешь со мной, и это не подлежит обсуждению. Я – твой король – приказываю тебе следовать за мной. Если ты останешься здесь, то, когда мы предпримем атаку на крепость Норсекса, я не смогу обеспечить твою безопасность, понимаешь ты это или нет?

– Мою безопасность? Но я беспокоюсь вовсе не о своей безопасности, а о жизни моего ребенка. Если я убегу, подвергнется опасности не только Годрик, но и Ровена. – Изабел бросила на Станклиффа умоляющий взгляд, надеясь найти у него поддержку. – Разве я не права?

– Доверьтесь нашему королю, дорогая, – вкрадчиво произнес Станклифф и как-то странно посмотрел на принцессу.

Изабел вздохнула. Как много людей требовали от нее доверия, и, возможно, их намерения были самыми лучшими, но она боялась снова обмануться. В этом запутанном конфликте кто-то один был не прав, но кто – Коль или Ранульф?

Ее желание как можно скорее узнать правду было так велико, что Изабел решилась:

– Торлекссон утверждает, что в Норсекс его вызвал наш отец.

Ей вдруг показалось, что лицо Ранульфа приобрело какой-то серый оттенок.

– Вызвал? Какая чушь! С какой стати отцу приглашать к нам войско наемников без всякой необходимости? В наших спорах из-за границ с соседями собственная армия прекрасно справлялась без посторонней помощи…

– Он говорит, что отец опасался некоей внутренней угрозы.

Тон Ранульфа стал еще более резким.

– Насколько я вижу, ты решила поверить голословным утверждениям нашего врага. – В голосе брата принцесса слышала не только гнев, но и обиду, словно он догадывался, что она его предала.

– Нам пора идти, мой король, – напомнил Станклифф, но Ранульф как будто не слышал его и продолжал сверлить Изабел испепеляющим взглядом.

– Мы оба знаем, что однажды он с тобой сделал. – Изабел уже собралась возразить, но в этот момент послышался громкий стук, и Ранульф, вздрогнув, больно ухватил ее за руку.

– Если я потерплю поражение и меня убьют, ты не сможешь сохранить своего сына: со всех сторон налетят враги и сотрут наш род с лица земли. Неужели ты всерьез думаешь, что тебе удастся в одиночку защитить Годрика от этой страшной судьбы? Пойдем со мной, и вместе мы придумаем, как освободить его.

Из-за двери послышались нетерпеливые голоса.

– Брат, скорее уходи, – взмолилась Изабел, – вырывая у него руку. – Торопись, иначе тебя схватят.

– Черт возьми, Изабел! – Ранульф схватился за рукоятку меча, но тут же опустил руку и шагнул к выходу. – До утра мы будем стоять лагерем в северном лесу. Надеюсь, до этого времени ты вспомнишь о своем высоком

происхождении и о долге перед твоим королем.

Коль стоял перед церковью и терпеливо ждал Изабел: он не хотел мешать ей и прерывать мессу, которую служил для нее отец Джейнус. Тем не менее последние несколько дней принцесса была вынуждена вести походную жизнь, и ей нужно было поесть и переодеться в теплую одежду.

Чуть поодаль Векелль и Раги торговались с лавочником-саксом, видимо, желая купить у него какие-то товары. Векелль вздыхал, качал головой и переминался с ноги на ногу, явно собираясь уступить и, глядя на него, Коль рассеянно улыбнулся. Смогут ли его люди прижиться на этой земле, озабоченно подумал он, примут ли их здесь?

Коль уже раскаивался в том, что утром обидел Изабел; он сожалел о том, что сказал и что сделал, потому что это больно задело принцессу. Тем не менее он полагал, что их расставание неизбежно и будет лучше, если в сердце Изабел не останется по отношению к нему никаких теплых чувств. Пусть уж она сейчас испытает горькое разочарование, чем тогда, когда он убьет ее брата.

Коль поднял голову и посмотрел на полуденное небо. В это самое время в лесу возле Лесуика Сварткелль и тридцать датчан ожидали, когда предатель приведет туда Ранульфа. Коль также должен был находиться вместе с ними, но непредвиденное событие – ночь, которую он провел с Изабел – помешало ему прийти. В любом случае, несмотря на утреннюю размолвку, он не мог сказать, что сожалел обо всем, что между ними случилось той ночью.

По проулку прошел крестьянин в плаще с капюшоном, цвет которого было трудно определить, и, повернув голову, прищурившись посмотрел в сторону датчанина, а потом продолжил путь. К удивлению Коля, лицо прохожего показалось ему знакомым, и он, резко выпрямившись, схватился за рукоятку меча. Где он видел этого человека? Возможно, они встречались в бою…

Зайдя за угол, Коль начал всматриваться в грязную дорогу, но крестьянин словно сквозь землю провалился. Все это было очень странно.

Повинуясь интуиции, Коль торопливо поднялся по ступенькам и тут же убедился, что двери церкви закрыты на задвижку.

– Векелль! – громко позвал он. – Раги!

После нескольких минут безостановочного стука отец Джейнус отпер дверь.

– Простите, мой господин, но я не могу сейчас провести с вами обряд причастия, потому что меня срочно вызвали к постели умирающего. – Он говорил нарочито громко, словно стараясь предупредить того, кто мог прятаться сейчас в помещении церкви.

Векелль бесцеремонно оттащил священника в сторону, и Коль, вынув меч из ножен, прошел в глубь храма.

Перепуганный отец Джейнус попытался остановить его:

– Возможно, вас устроит, если я приду в часовню замка перед вечерней…

Изабел, стоя у алтаря, оглянулась и затравленно посмотрела на датчанина; она учащенно дышала, ее глаза были широко раскрыты, а щеки покрылись красными пятнами.

Теперь Коль уже не сомневался в том, что здесь произошло.

– Моя госпожа, – проговорил он с ледяным спокойствием в голосе, стараясь унять закипавшую ярость.