Король орков: Путь воина
Шрифт:
Мысленно, пока горел костёр, Райсенкард вернулся в прошлое. Он вспомнил те времена, когда он только начинал постигать воинское мастерство, когда он впервые взял в руки топор и заявил, что это оружие для него самое удобное. Так как отцу не всегда хватало времени, то боевым воспитанием и тренировками часто занимались старшие братья: Гримбаш и Ураг. Сколькому всему они научили его, начиная с тех времён. Братья были рядом и могли помочь не только словом, но и делом. Как всё было просто в те времена. К сожалению Гримбаш умер, и эти времена,
Как костёр догорел, превратив в золу платформу и тела, лежавшие на ней, песнопение было окончено. Ароканды начали расходиться по домам и готовились ко сну. Всего спустя пару часов пошёл проливной дождь, несмотря на то, что до этого на небе не было ни единой тучи. Природа оплакивала павших.
Ураг, зайдя в длинный дом, впал в раздумья, размышляя, что ему дальше делать; он не хотел быть вождём, предпочитая оставлять это право за Гримбашем. Он понимал, что со смертью брата жизнь не закончилась – есть ещё ведь младшие. За ними тоже надо смотреть. Но Урагу тяжело давалось пребывание дома без своего боевого товарища. Он подумал, что возможно ему следует уехать куда-нибудь, чтобы освободиться от гнетущих мыслей.
*****
Прошла пара дней с момента похорон. На удивление двое суток были довольны спокойные. Но на третий день в доме вождя происходил какой-то переполох.
Райсенкард, проснувшись из-за громких споров и возгласов, резко поднялся с кровати. Он не понимал, что вообще происходит. Взглянув на Одокара, судя по виду которого было видно, что сам он только отошёл ото сна, Райсенкард понял, что брат сам ничего не знает.
– Что происходит? – непонимающе спросил Райсенкард, протирая глаза.
Одокар в ответ лишь пожал плечами, намекая на то, что он без понятия, почему в доме такой шум.
Братья поочерёдно встали со своих кроватей, обитых шкурами волков, и быстро начали одеваться, пока не услышали громкий скрип входных дверей. Райсенкард и Одокар переглянулись и в ускоренном темпе вышли из своей комнаты. В центральном зале никого не было – все ушли на улицу. Можно было догадаться по открытым дверям.
Выйдя на улицу, братья увидели всю семью в сборе. В том числе присутствовала и маленькая Хукура, сидевшая на руках у Арги. Все стояли возле дома – напротив Урага, собравшего свои вещи.
– Куда ты собрался? – тревожно спросил Вутергур, не понимающий всего происходящего.
– Я ухожу в добровольное изгнание, брат, – уверенно, но с печалью с голосе ответил Ураг.
– Изгнание? – переспросил Вутергур, широко раскрыв глаза. Он не понимал брата, ведь он самый старший из всех. Зачем ему уходить в изгнание?
– Мне нужно обдумать свои цели в жизни, – объяснил Ураг, с грустью просмотрев на брата.
– Я не могу тебя отпустить! – заявил Гулзур, недовольный всем этим. – Ты мой старший сын, ты займёшь моё место!
– Не хочу я быть вождём! После смерти Гримбаша… Не хочу, – огрызнулся Ураг. Затем он посмотрел в сторону
Вутергур склонил голову вниз, понимая, что это неправда. Он пока и близко не стоит к мастерству брата.
– Одумайся, Ураг, – умоляла Шинегра, не хотевшая потерять ещё одного своего сына. – Ты не знаешь, что тебя ждёт в изгнании. Останься… Прошу…
Шинегра подошла к сыну, крепко обняла его, не собираясь отпускать.
– Извини, мама. Но я не могу, – отвергнул просьбу матери Ураг. В его взгляде виднелись печаль и чувство вины. – Ты должна меня отпустить.
Шинегра отошла от сына с заплаканными глазами, понимая, что он такой же упёртый, как и Гримбаш. Она не сможет его удержать, как бы не пыталась.
Ураг виновато посмотрел на мать, понимая, что причиняет ей ещё большую боль. Но тут чаша весов перевесила на решение собственных проблем. Поэтому ему нужно было покинуть крепость.
– Я вернусь, обещаю, – пообещал матери Ураг, приобняв её.
Гулзур не хотел отпускать сына из политических и личных причин. Если он уйдёт, семья начнёт распадаться. А семья в каждой крепости представляет собой силу и единство. И ему не хотелось отпускать Урага… Просто не хотелось.
– Если уйдёшь сейчас – не вернёшься никогда. Ты уходишь в добровольное изгнание. По Кодексу я не имею права тебя принять обратно. Ты это понимаешь? – пытался переубедить сына Гулзур, приподнимая брови.
– Если ты меня не пустишь, то так тому и быть, – согласился Ураг, который твёрдо решил уходить.
– Гулзур, он давно взрослый. И он сам в праве вершить свою судьбу, – объяснила мужу Арга, которая нейтрально отнеслась ко всей ситуации. Она ни поощряла, ни порицала уход Урага.
Гулзур молча кивнул, уже согласившись с дерзким отбытием сына. Повернувшись к Оланве, он обратился к ней:
– Ты что скажешь, провидица? Ты видишь его будущее?
Оланва загадочно посмотрела на вождя, а после на Урага.
– Иди на восток. Ты знаешь куда именно, – посоветовала Оланва, с грустью посмотрев на брата. Ей не хотелось, чтобы он уходил, но оно знала – там его судьба.
Ураг кивнул, понимая про что она. Однако ему надо было попрощаться со всеми. Подойдя к своим младшим братьям, Райсенкарду и Одокару, он встал перед ними на корточки.
– Ты уходишь? – с грустью в глазах спросил Райсенкард, до сих пор не верящий, что брат уходит.
– Ты не можешь просто так уйти! – присоединился Одокар. У него уже виднелись слёзы, медленно стекающие из его глаз.
– Не держи слёзы, братец. Иногда можно и поплакать, – успокоил его Ураг, после чего обратился к Райсенкарду. – Не грусти, братишка. Мы ещё непременно встретимся, – Ураг потрепал волосы младших братьев.
– Ты обещаешь? – спросил Райсенкард, устремив взгляд на брата.
– Обещаю. Если конечно меня отец пустит, – Ураг посмотрел в сторону вождя. Лицо Гулзура было неизменно.