Король пиратов
Шрифт:
Они оба повернулись к той, о ком шла речь, и в тот момент Беллани как нельзя лучше соответствовала прозвучавшему определению. Она сбросила тяжелый шерстяной плащ, и пламя нескольких свечей заиграло на ее влажных волосах и капельках воды на коже.
Беллани отвела с лица прядь волос, окончательно очаровав этим жестом обоих мужчин, а потом с любопытством взглянула на них, удивленная их пристальным вниманием.
— У вас какие-то проблемы? — спросила она, и Мэймун с Мориком рассмеялись, окончательно смутив женщину.
Мэймун
— Должно быть, тебе пришлось несладко, раз ты решила взойти на борт в такой шторм, — заметил Мэймун и предложил ей полный бокал виски.
Беллани осушила его залпом и протянула обратно, прося наполнить снова.
— Я не примкнула к силам Дюдермонта и не собираюсь этого делать, — объяснила Беллани, пока Мэймун наливал ей вторую порцию. — Арабет выиграла поединок с Валиндрой, но Арабет не моя покровительница.
— А бывшим обитателям Главной Башни, если они не перешли на сторону Дюдермонта, грозит смерть, — добавил Морик. — Кое-кто успел укрыться у Курта, на Охранном острове.
— В основном те, кто в прошлом на него работал, а я едва знаю этого человека.
— Мне казалось, что Дюдермонт объявил амнистию всем, кто сражался на стороне Гильдии Чародеев, или это не так? — спросил Мэймун.
— Не всем, — возразил Морик.
— Помилование относится к простым слугам и не практикующим колдунам, которых обнаружили в руинах башни, — сказала Беллани. — Но для тех, кто творил заклинания под руководством Арклема Грита, кого знали как членов Гильдии Чародеев, а не просто служащих башни, никакого помилования не предусмотрено, по крайней мере простыми жителями Лускана.
Мэймун протянул ей наполненный бокал виски, и на этот раз Беллани сделала только маленький глоток.
— Во всем городе теперь никакого порядка, — сказал капитан. — Этого как раз и боялись многие, когда узнали о намерениях лорда Брамблеберри и капитана Дюдермонта. Арклем Грит был настоящим зверем, и его жестокость и нечеловеческое естество держали в узде и пятерых капитанов, и всех остальных людей. Когда народ сплотился вокруг Дюдермонта, даже я подумал, что у благородного капитана, возможно, хватит сил справиться с хаосом.
— Ему не хватает времени, — сказал Морик. — В эти дни убитых находят в каждом переулке.
— А что Ретнор? — спросил Мэймун. — Ты же работаешь на него.
— Не по своей воле, — вставила Беллани, и сердитый взгляд Морика, обращенный в ее сторону, о многом поведал молодому сообразительному капитану,
— Мне не положено знать намерений Ретнора, — ответил Морик. — Я делаю то, что мне приказывают, и не сую свой нос куда не следует.
— Это не похоже на Морика, которого я знал и любил, — заметил Мэймун.
— Так и есть, — согласилась Беллани.
Но Морик только покачал головой:
— Мне известно, что Ретнор сильно сдал за последнее время, и потому предпочитаю ни во что не вмешиваться.
С
— Ты собирался вечером попасть в Корабль Ретнора, — напомнил Мэймун, направляясь к двери.
Морик задержался, чтобы на прощание обнять и поцеловать Беллани.
— Мэймун не даст тебя в обиду, — пообещал он и обернулся к капитану, а тот в знак согласия кивнул и приподнял свой бокал.
— А ты?! — воскликнула Беллани, — Почему бы тебе тоже не остаться на корабле?
— Потому что Мэймун не сможет обеспечить безопасность нам обоим, — ответил Морик. — Со мной все будет в порядке. Если в этой неразберихе я в чем-то и уверен, так это в том, что Корабль Ретнора переживет любую бурю, какой бы ни была судьба капитана Дюдермонта.
Он снова поцеловал свою возлюбленную, схватил плащ и спрыгнул с палубы «Тройной удачи». На деревянном настиле Морик дождался, пока опытный экипаж оттолкнул корабль от причала, чтобы развернуться в море, а потом под дождем побежал В город. Возвратившись во дворец Корабля Ретнора, Морик узнал, что Верховный Капитан тихо скончался во сне и теперь вся власть в руках Кенсидана Ворона.
***
Посетители, несмотря на дождь, длинной молчаливой вереницей проходили через приемную дворца Ретнора до бального зала, где в великолепном гробу лежал Верховный Капитан.
Пришли и четверо оставшихся капитанов. Сульджак появился первым, Курт явился последним, а Таэрл и Барам, как и следовало ожидать, зашли одновременно.
Кенсидан пригласил их всех в свою приемную и ему сразу доложили, что губернатор Лускана тоже пришел отдать долг уважения покойному капитану.
— Пригласи его, — приказал Кенсидан служанке.
— Он пришел не один, — сказала женщина.
— С Робийардом?
— И еще с несколькими членами экипажа «Морской феи», — добавила она.
Кенсидан, словно не придавая этому значения, отпустил служанку взмахом руки.
— Пока к нам не присоединился Дюдермонт, хочу сказать вам четверым, что Корабль Ретнора теперь в моих руках. Перед смертью отец передал мне власть вместе с благословением.
— Будешь менять название? Теперь он станет кораблем Ворона? — пошутил Барам, но после сердитого взгляда Кенсидана смущенно закашлялся.
— Если кто-то из вас мог подумать, что Корабль Ретнора станет уязвимым из-за смерти отца, ему лучше сразу изменить свое мнение, — предупредил Кенсидан.
Едва он успел выговорить последнее слово, как дверь распахнулась и вошел губернатор Лускана в сопровождении всегда бдительного и всегда очень опасного Робийарда. Остальные гости с «Морской феи» не вошли в комнату, но, видимо, остались где-то неподалеку.
— Ты пришел поприветствовать нового Верховного Капитана Лускана? — спросил его Курт, указав на Кенсидана.