Король пиратов

Сальваторе Роберт Энтони

Корабли флотилии подходили один за другим, и все больше перепуганных насмерть людей оказывались в воде, а ненасытные упыри тащили их на дно.

Ночная тишина отступила перед непрерывными воплями ужаса. Арклем Грит выбрал очередную цель и превратил ее в плавучий костер. Призывы сохранять спокойствие в ту ночь ни на кого не действовали. На некоторых кораблях матросы спускали паруса и старались держаться вместе, тогда как другие, поддавшись панике, пытались убежать — и вскоре расплачивались за фатальную ошибку.

Обогнать морских упырей

они были не в силах.

Той ночью ожившие мертвецы наелись досыта.

Глава 29

Неверный выбор

— Этого мало, — пожаловался Кенсидану Сульджак после того, как разгрузили очередную партию продовольствия. — Там всего половина от последней партии.

— Две трети, — поправил его Кенсидан.

— Это значит, что у нас заканчивается провиант? — спросил Сульджак.

— Нет.

Равнодушно брошенный ответ долгое время висел в воздухе. Сульджак внимательно всматривался в лицо своего молодого друга, но Кенсидан не улыбался, не подмигивал и, как обычно, хранил бесстрастное выражение лица.

— Продовольствие не заканчивается? — спросил Сульджак.

Кенсидан промолчал, даже не моргнув глазом.

— Тогда почему только две трети от прежней нормы?

— Тебе достаточно и этого, — отрезал Кенсидан. — Даже более чем достаточно, судя по той партии, что ты отослал в «Красный дракон». Надеюсь, Дюдермонт хорошо отплатил тебе за эту услугу.

Сульджак беспокойно облизнул губы:

— Это ради лучшего будущего.

— Чьего будущего? Твоего? Моего?

— Ради будущего Лускана, — ответил Сульджак.

— Какое это имеет значение? — спросил Кенсидан. — Ради будущего Лускана! А какого именно Лускана? Лускана Таэрла? Или Барама? Курта или Ретнора?

— Сейчас не время об этом думать, — не отступал Сульджак. — Мы все должны действовать заодно.

— Заодно с Дюдермонтом.

— Ну да. Ты же сам настаивал на том, чтобы я присутствовал на его инаугурации. Жаль, что тебя там не было. Ты бы понял. Людям все равно, какой Верховный Капитан ими управляет, им все равно, какая улица кому принадлежит. Они нуждаются в еде, и Дюдермонт старается им помочь.

— Потому что ты отдаешь мое продовольствие Дюдермонту.

— Я отдаю его Лускану. Мы должны действовать сообща.

— Когда мы позволили Дюдермонту разрушить Главную Башню, мы знали, что зима станет тяжелым испытанием, — сказал Кенсидан. — Ты ведь помнишь об этом, верно? Ты помнишь, с какой целью все это затевалось?

— Да, я все прекрасно помню, но ситуация изменилась. Город на грани отчаяния.

— Мы знали, что так и будет.

— Но не так страшно! — воскликнул Сульджак. — Младенцы гибнут от голода на руках у матерей… Я могу пустить ко дну корабль и спокойно смотреть, как тонет его экипаж, — ты прекрасно знаешь об этом, — но не могу смотреть, когда умирают дети!

Кенсидан поерзал в своем кресле и оперся подбородком на руку.

— Следовательно, спаситель Лускана —

Дюдермонт? Ради этого ты стараешься?

— Он губернатор, и люди сплотились вокруг него.

— Да, но, мне кажется, только до тех пор, пока мы снабжаем его продовольствием, — сказал Кенсидан. — А я могу рассчитывать, что он поддержит Корабль Ретнора, когда на него ополчатся Барам и Таэрл? Могу я в своих делах рассчитывать на поддержку тех, кто сейчас клянется в верности Дюдермонту?

— Он их кормит.

— И я тоже! — крикнул Кенсидан, так что все стражники в комнате вздрогнули, не ожидая такого взрыва эмоций со стороны всегда сдержанного сына Ретнора. — Я поступаю так, как это выгодно мне. Как выгодно нам.

— Ты хочешь, чтобы я прекратил снабжать их едой.

— Блестящий вывод — если Главная Башня возродится, ты станешь ее первым служащим. Я хочу лишь одного: чтобы ты помнил, кто ты такой, кто мы и кто стал причиной всех этих несчастий.

Сульджак, не скрывая огорчения, медленно покачал головой.

— Погибло слишком много людей, — негромко произнес он, обращаясь скорее к самому себе, чем к Кенсидану. — Цена оказалась непомерно высокой. Лусканцы должны объединиться, иначе город не выживет.

Он поднял голову и взглянул в равнодушные глаза Ворона.

— Если у тебя не хватит на это смелости… — заговорил Кенсидан, но Сульджак поднял руку, не желая выслушивать очередную нотацию.

— Я просто дам им меньше еды, — сказал он.

Кенсидан хотел ответить какой-то резкостью, но передумал. Вместо этого он обернулся к одному из своих помощников.

— Погрузите на повозку оставшуюся треть предназначенного Сульджаку продовольствия, — приказал он.

— Ты хороший человек! — просиял Сульджак. — Лускан выстоит, и его жители переживут это тяжелое время.

— Я даю эту еду тебе, — язвительно произнес Кенсидан. — Тебе. Делай с этим грузом что хочешь, но не забывай о наших целях. Помни, зачем мы свели Дюдермонта с Брамблеберри, зачем позволили доброму капитану узнать о связях Главной Башни с пиратами, зачем предупредили Серебряные Земли о притязаниях Гильдии Чародеев. Все эти события планировались с определенной целью, и из всех верховных капитанов об этом знал только ты. Так что я выдаю тебе полную партию продовольствия, а ты поступай так, как сочтешь нужным.

Сульджак собрался ответить, но промолчал и снова уставился на Кенсидана. Однако лицо Ворона, как и всегда, оставалось абсолютно непроницаемым. Сульджак благодарно улыбнулся, кивнул и вышел из комнаты. Дворф, убедившись, что тот отошел достаточно далеко, прошептал Кенсидану:

— Он выбрал Дюдермонта.

— Неправильный выбор, — ответил Кенсидан.

Дворф кивнул и направился вслед за Сульджаком.

***

В самый разгар воплей и суматохи Сульджак, подойдя к окну, вгляделся в темную улицу. Дворф не отставал от него ни на шаг.