Король поднебесья

Брэнд Макс

Она посмотрела вокруг, на кружевную листву деревьев, дрожащую на ветру, на ослепительной голубизны небо, по которому, словно крохотный кораблик, плыло единственное облачко.

— Так он все еще спит? — повторила девушка.

— Коли хотите потолковать с ним, так я могу сбегать, взглянуть, может проснулся, — охотно предложил Джимми.

— Потолковать с ним? Ах, нет, не надо! Впрочем, хочу. Сбегай, скажи, что я хотела бы узнать, за сколько он согласен продать мне Прошу Прощения. Иди, Джимми.

Джимми

живо унесся. Ворвавшись в хижину, он тут же убедился, что она пуста. Только Данмор, так и не сняв сапог, лежал на топчане в своем углу.

— Она спрашивает, за сколько вы продадите Прошу Прощения! — затрещал с порога Джимми.

— Кто «она»? Беатрис Кирк?

— Ага!

Джимми присел на краешек топчана и зашептал ему на ухо.

— Сказать ей, что вы спите?

— Но ведь я же не сплю!

— Да ее не кобыла интересует! Что я, не вижу, что ли? Она на вас глаз положила, сдохнуть мне на этом месте, если не так! Уже одним скальпом сегодня завладела, так ей все мало, теперь жаждет заполучить и ваш!

— Ты это о чем, Джимми?

— Да все о том колечке, которое еще давеча было на пальце у Фурно! А теперь оно у нее!

— Вот оно что! Стало быть, они обручились!

— Да судя по тому виду, в каким он уехал из лагеря, я бы так не сказал! А она сейчас тут, неподалеку.

— Ладно, пойду поговорю с ней, — сказал Данмор. — Джимми, тебе же хорошо известно, зачем я здесь. Если она заарканит Фурно, пиши пропало! Значит, я только зря потратил время и мне ни за что не вытащить его отсюда.

— Угу, — понурился мальчик, — только держите ухо востро!

— Что ты хочешь сказать, Джимми?

— Да вот когда я был еще совсем мальцом, обожал строить крепости из грязи и песка. Знаете, что мне больше всего нравилось? Рушить и ломать то, что выстроил накануне. Так и она. Сегодня обручилась и рада до смерти, а назавтра разорвала помолвку, и рада еще больше!

— Ох, Джимми, да ты женоненавистник, как я погляжу! Погоди, вот станешь постарше, посмотрим, что тогда запоешь!

— Ну конечно, — буркнул Джимми. — Думаете, в один прекрасный день и я тоже буду таять, как воск, да? Ну нет, моя голова всегда при мне останется! И ее я вижу насквозь, учтите!

— Ладно, ладно, — ухмыльнулся Данмор. — Еще что скажешь?

— Да как ей вообще пришло в голову обручиться с каким-то Фурно, когда вокруг нее есть парочка настоящих мужчин?!

— Но Фурно — настоящий джентльмен, — задумчиво проговорил Данмор.

— Конечно, — согласился паренек. — Но ей-то что с того? У нее своих денег пруд пруди. То есть, я хочу сказать, это вовсе не ей пристало палить из пистолета или хвастаться силой и гонять во весь дух по горам! Но ей это нравится.

— Брось, Джимми, она вовсе не такая, как ты расписываешь!

— Да

что там! — не унимался Джимми. — Она лузгает парней, будто семечки — крак! и нету! Понятия не имею, как у нее это получается! Готов поставить серебряный доллар против одного из ваших ножей, что среди наших ребят не осталось ни одного, кто бы в свое время не ползал в ногах у ее милости! Кроме вас и Танкертона, конечно!

— Джимми, попридержи язык!

— Да вы сами убедитесь, ей Богу! Вот только выйдите, она живо вас взнуздает, и оглянуться не успеете! Уж больно любит, когда каждый день новый за ней бегает. Да смазливые девчонки все такие!

Данмор встал.

— Пойду поговорю с ней, — сказал он.

— Э эй! — завопил Джимми. — Погодите чуток. Сначала я с ней потолкую, идет? Попробую, может удастся сбить ее со следа.

Он ринулся к двери, потом вернулся.

— Босс, — прошептал он, — если вы и впрямь хотите вытащить отсюда Фурно, есть одно средство. Схватите девчонку, суньте ее в мешок и ходу, а уж тогда парень потащится за вами на конец света!

— Джимми, ты спятил! Неужто собираешься посоветовать мне ее похитить?

— О, вот еще? С чего это вы взяли? — возмущенно проворчал Джимми, — Я и словечком об этом не обмолвился!

И весь кипя от негодования, вылетел из хижины.

А Данмор, проводив его взглядом, озадаченно поскреб подбородок. Само собой, то, что предложил мальчишка, было смехотворно, но пока что он, как ни ломал себе голову, все же не видел способа оторвать Фурно от шайки. И если правда, что молодой человек обручился с Беатрис, значит, дело проиграно. Теперь его клещами не оторвать от Танкертона!

Так, гадая, что делать, Данмор задумчиво расхаживал взад и вперед по дому, пока наконец не приблизился к двери настолько, что до него донеслись отголоски чьего-то разговора. Он прислушался. Через мгновение ему стало ясно, что это Джимми и Беатрис. Они стояли на другом конце поляны, похоже, не имея ни малейшего понятия о том, что их могут услышать.

Данмор услышал, как девичий голос спросил:

— Все еще спит?

— Да нет, почти проснулся. Один глаз открыл, факт! — ответил Джимми.

— Ты с ним говорил?

— Угу.

— Джимми, не валяй дурака! Что он сказал?

— Это о чем?

— О том, чтобы продать кобылу, само собой!

— Сказал, что можете, если хотите, покормить Прошу Прощения, и лучше всего овсом!

— Он не мог так сказать! — воскликнула она.

— Это почему же?

— Он придет?

— Сказал, что подумает. Но с утра, говорит, ему думается с трудом. Данмор привалился к стене, разразившись беззвучным хохотом.

Отсмеявшись, он сделал шаг к двери, собираясь выйти, когда вдруг услышал голосок Джимми.