Король-предатель. Скандальное изгнание герцога и герцогини Виндзорских

Лоуни Эндрю

Джордж Вуд – интригующая фигура. Родившийся в 1887 году, он служил в Разведывательном корпусе во время Первой мировой войны, прежде чем стать королевским посланником и отправиться в Кению. Женатый на венгерской графине, он был в Австрии одновременно с герцогом в 1936 и 1937 годах, а затем летом 1940 года оказался на юге Франции, где у него была вилла.

Писатель Чарльз Хайэм говорит, что его «считали секретным агентом» [232] . Вуд, как полагали, не оказывал плохое влияние на герцога. Черчилль писал:

232

Higham, Mrs Simpson, p. 324.

«Я читал в газетах, что некий капитан Джордж Вуд и его жена присоединились к партии герцога Виндзорского. Неприятная работа, если он тот человек, о котором я думаю: много лет жил в Вене, женат на венгерке, дочь вышла замуж

за Хоэнберга в прошлом году, изображает из себя первоклассного охотника на крупную дичь, например, «белого охотника»… Я должен подозревать его в том, что он придерживается совершенно пораженческих взглядов и оказывает плохое влияние» [233] .

233

Minute to John Martin, June 1940, FO 800/326/191A, TNA.

К 23 июня, 46-летию герцога, процессия достигла Мадрида, откуда на следующий день лодка должна была доставить их в Лиссабон. Британский посол Сэм Хоар знал герцога со времен Первой мировой войны и часто охотился в Сандрингеме. Как он позже писал, герцог был полон решимости, чтобы пара быстро двигалась дальше и «предотвращала любые компрометирующие инциденты, пока он был в Мадриде» [234] .

Хоар сам только что прибыл в Испанию, и Виндзоры не были размещены в резиденции посла, потому что «она была плохо оборудована и не имела удобств для высокопоставленных гостей» [235] . Вместо этого они остановились в отеле «Ритц», который, по признанию Хоара, был «одним из самых активных центров немецкой секретной службы, где каждое произнесенное слово могло автоматически записываться нацистскими постами прослушивания» [236] .

234

A Deep-laid plot, p. 10, XXIII/1–2, Templewood Papers, Cambridge University Library.

235

A Deep-laid plot, p. 10. Хоар прибыл на почту всего несколькими неделями ранее.

236

A Deep-laid plot, p. 10.

Мадрид был самой большой концентрацией немецких разведывательных служб за пределами Берлина, а Испания фактически была немецким протекторатом – генерал Франсиско Франко был обязан своей победой в гражданской войне поддержке Германии. Около 70–100 сотрудников разведки были прикреплены к посольству Германии, отправляя, как позже писал Хоар, «бесполезные донесения в Берлин. И что хуже всего, Гитлер верил тому, что они ему присылали, а не тщательным отчетам абвера, которые не всегда соответствовали желаниям фюрера» [237] .

237

A Deep-laid plot, pp. 7–8.

В день прибытия Виндзоров посол Германии Эберхард фон Шторер направил Риббентропу «строго конфиденциальную» телеграмму, в которой сообщил о приезде пары и о том, что «исходя из определенных впечатлений, полученных генералом Вигоном в Германии, мы, возможно, были бы заинтересованы в том, чтобы задержать герцога Виндзора здесь и в конечном итоге установить с ним контакт. Пожалуйста, телеграфируйте инструкции» [238] .

Вигон, глава Высшего совета обороны испанской армии, встретился с Риббентропом 16 июня. В тот же день герцог встретился с Хью Доддсом, британским консулом в Ницце, и спросил, что ему делать. Эдуарду сказали, что он должен бежать через Испанию [239] . Как немцы так быстро узнали об испанском плане, когда было множество других вариантов, включая отправление на корабле из Канн или Бордо? Хотя якобы это был совет Доддса, могли ли немцы приложить руку к тому, чтобы направить Виндзоров в Испанию? [240]

238

DGFP, Series D, AA-B15/B002531, Vol. X, p. 2.

239

Hugh Dodds report to Halifax, 23 June 1940, Hugh Dodds papers, courtesy of Bel Crewe.

240

Похоже, это был общеизвестный секрет. Дэвид Экклз написал своей жене из британского посольства в Испании 16 июня: «Я должен уехать до того, как приедет Уолли Виндзор и все ее друзья. Я не смогу хорошо вести себя с ними, и я очень хочу быть дома». Eccles, Sybil and David., By Safe Hand: Letters of Sybil and David Eccles 1939–1942.: Bodley Head, 1983. P. 121.

Теперь

произошло осложнение. Герцог Кентский должен был прибыть в Лиссабон на следующий день в качестве главы британской делегации на недельные торжества по случаю празднования 300-летия независимости Португалии. Встреча двух братьев показалась недипломатичной, поэтому Виндзоры должны были находиться в режиме ожидания в Мадриде до 2 июля. Семейная ссора предоставила возможность немцам – а также герцогу.

После оскорбления в сентябре 1939 года герцог хотел получить гарантии того, что по возвращении ему будет предоставлена надлежащая работа, что Гражданский список будет использован для компенсации любых дополнительных налогов, которые ему, возможно, придется заплатить, поскольку он потеряет свой статус налогового изгнанника, и что к его жене будут относиться с уважением, на которое, по его мнению, она имеет право. По словам Уоллис, «все, о чем он когда-либо конкретно просил, было довольно просто: чтобы меня приняли, хотя бы один раз, король, его брат и королева, чтобы этим единственным жестом гостеприимства стереть клеймо, связанное с тем, что я никогда не была принята с момента нашего брака королевской семьей, его семьей» [241] .

241

Heart, pp. 340–341.

Черчилль извинился и сказал, что по возвращении можно будет обсудить работу, но герцог был непреклонен. Он написал Черчиллю 24 июня:

«Мои визиты в Англию после начала войны доказали, что присутствие там ставит в неловкое положение всех заинтересованных лиц, включая меня, и я не вижу, как какая-либо должность, предложенная мне там, даже в это время, может изменить ситуацию. Поэтому я предлагаю, поскольку я стремлюсь продолжать служить империи, найти для меня какую-нибудь полезную работу с большей официальной поддержкой, чем я получал до сих пор, в другом месте» [242] .

242

The Duke to Churchill, 24 June 1940, CHAR 20/9A – B/7, Churchill College, and FO800/326/197A, TNA.

В тот вечер Хоар также написал Черчиллю:

«Герцог Виндзорский очень хочет получить ответ на свою личную телеграмму, прежде чем уехать отсюда. Он не хочет выглядеть возвращающимся беженцем, которому нечего делать. Я надеюсь, что вы сможете помочь ему дружеским ответом как можно скорее. Я сказал ему, что, если он не вернется в Англию через несколько дней, о нем будут распространяться всевозможные вредные слухи» [243] .

Дэвид Экклз, молодой дипломат, занимавшийся разведывательной деятельностью в британском посольстве, написал своей жене 25 июня:

243

Sam Hoare to Winston Churchill, 24 June 1940, CHAR 20/A – B/8, Churchill College.

«Я многое узнал о крахе Франции, я не думаю, что было бы разумно излагать это в письме, но я сделал некоторые заметки, и однажды я расскажу вам отвратительную историю предательства, слабости и стыда. Вам будет трудно поверить своим ушам, но, к сожалению, это правда. Уверены ли мы, что у нас нет подобной язвы в центре нашей общественной жизни? Я молюсь об этом, но мы должны быть бдительны. Я не доверяю герцогу Виндзорскому; он и его герцогиня приедут сюда погостить на следующей неделе. Я буду критически наблюдать за их завтраком, обедом и ужином» [244] .

244

Eccles, p. 128.

Он был прав, проявляя подозрения. В тот же день министр иностранных дел Испании полковник Хуан Бегбедер написал генералу Франко, приложив информацию от секретаря посольства, передав разговор с Виндзором, в котором он сообщил, что герцог был против войны:

«Он возлагает всю вину на евреев, красных и Идена со своими людьми в Министерстве иностранных дел и другими политиками, всех, которых он хотел бы поставить к стенке… если бы (немцы) эффективно бомбили Англию, это могло бы принести мир. Он (герцог Виндзорский), казалось, очень надеялся, что это произойдет. Он хочет мира любой ценой» [245] .

245

Document 56. Fundacion national Francisco Franco. Documentos ineditos para la Historia del generalismo Franco. Vol 11–1. Madrid, 1993, quoted Karina Urbach. Go-Betweens for Hitler.: Oxford University Press, 2015. Pp. 191, 192, 213.