Король просторов
Шрифт:
Сердце ее забилось сильнее, ибо вид показался ей странно знакомым. Почти так же выглядели селения гаррийских рыбаков. Так же сушились сети на вбитых в землю кольях, так же лежали дном вверх вытащенные на берег лодки. Ей приходилось видеть много таких селений, путешествуя в компании бродячего торговца, который сжалился когда-то над бездомной девушкой и погиб с перерезанным пиратами горлом…
Она отбросила причинившие боль воспоминания и сбежала с холма.
Дома стояли довольно далеко от пляжа; она подумала, что — так же, как и в других местах — это связано со значительной высотой прилива. Она была уже возле первых строений, когда внезапно поняла,
— Ты с нашего корабля? — спросил мальчик. Он пользовался каким-то диалектом, чуждо звучавшим в ее ушах, однако она его прекрасно понимала. Она кивнула, лихорадочно думая о том, что если в деревне уже знают о гибели парусника, это может означать лишь одно…
— Где я? — спросила она. — Это… остров?
Мальчик смотрел на нее, казалось, все подозрительнее.
— Это Малая Агара, — ответил он. — А ты откуда?
Она поняла, что он спрашивает не о том, откуда она взялась на острове, но откуда она родом.
— С Прибрежных Островов, — ответила она. Она не стала упоминать о своем гаррийском происхождении; островитяне терпеть не могли гаррийцев, впрочем взаимно.
Мальчик кивнул, хотя она сомневалась, что он знает, где это.
— Идем в деревню. Мой отец с тобой потолкует. Он староста деревни, небрежно добавил он.
Низкорожденные никогда не отличались особой деликатностью в словах, но ее удивила явная бесцеремонность в его голосе. Правда, она слышала, что Агары, расположенные довольно далеко от Гарры, а от континента еще дальше, были почти что маленьким государством; здешний народ жил вдалеке от остального мира, едва считая себя подданными императора и уж тем более не склоняя головы перед Чистой Кровью Дартана или Армекта. Здесь, в рыбацких деревнях и поселениях вольных горняков при рудниках на Большой Агаре, все были равны. Даже солдаты легиона и морской стражи, служившие на Агарах, обычно были из местных.
Наконец она собралась с мыслями. Она уже знала, что ей грозит большая опасность. Так или иначе, худшее уже случилось: спасшиеся наверняка узнают, что она не погибла. Стоило ли, однако, лезть волку прямо в пасть? Она подумала было, не сбежать ли, но — рядом были собаки…
— А другие тоже пришли к вам? — осторожно спросила она.
— Пришел… — Мальчик назвал какое-то имя, которого она не расслышала. — Он из нашей деревни. И все пошли к бухте, с едой.
— Значит, потерпевших кораблекрушение сейчас у вас нет? — Она все еще не верила.
— Нет, — мальчик начинал терять терпение. — Но придут. Ну идем же.
Она подумала, что это и в самом деле лучшее, что можно сейчас сделать. Ей дадут поесть, может быть — какую-нибудь одежду. Потом она найдет повод, чтобы ненадолго скрыться с глаз рыбаков. И сбежит, прежде чем придут те.
— Давно они ушли? — допытывалась
— Недавно.
Когда они добрались до первых деревенских домов, было уже совсем темно.
14
«Слушай и запоминай, ибо более не дано будет нам поговорить. Рубин гаснет, Раладан. Здесь идет война. Ты — солдат Просторов, так же как и я стал солдатом отвергнутых Полос Шерни. Цели этой войны мне неведомы, я знаю лишь, что участие в ней позволяет мне влиять на судьбу Ридареты. Ничего более я не желаю. Но — достаточно, ибо время идет и осталось его немного… Быть может, ты меня еще увидишь, но разговаривать нам не доведется больше никогда. Гееркото передал свою силу…»
Голос, вначале отчетливый и ясный, и в самом деле, казалось, удалялся, становясь все тише.
«Корабль с Островов не потонет. Существует сила, которая выбросит его на Малую Агару. Ридарета беременна, Раладан. Проклятие, висевшее надо мной при жизни, преследует меня даже после смерти. Береги ее, Раладан. И помни, что правда всегда будет на стороне ее, первой моей дочери. Что бы она ни сказала, что бы ни совершила… Помогай ей. Я хочу… так случилось, что она… только она… самое лучшее…»
Слова были уже едва слышны.
«Есть… странный старик… он тебе скажет… больше… прощай… Раладан…»
Раладан поднялся с земли, пошатнулся и тут же упал, ощупывая вокруг себя руками, словно слепой. Однако темная пелена, висевшая до сих пор у него перед глазами, начала проясняться, и вскоре он уже видел, как в тумане, широкий ровный пляж; слышался грохот волн и вой ветра. Среди пенящихся валов он успел еще заметить огромный черный остов корабля и мгновение спустя провалился в глубокую тьму.
Когда Раладан снова очнулся, буря бесновалась вовсю; он понял, что все еще лежит на песчаном холме, а внизу, там, где был пляж, яростно хлещут бушующие волны. Дрожа от холода в промокшей одежде, он быстро поднялся и, несмотря на слабость во всем теле, неуверенно двинулся вдаль от берега. Пройдя около четверти мили, он наткнулся на некое подобие дороги. В сером свете пасмурного дня невдалеке мелькнул тусклый свет. Раладан немного отдохнул, набираясь сил, и, сражаясь с ветром, согнувшись почти пополам, направился в сторону огней. Миновав предместье и добравшись до городских стен, он уже знал, где находится. Ахелия — столица Агар.
Он даже не пытался понять, что, собственно, произошло. У него в ушах все еще звучали слова капитана; если они не послышались ему в бреду, это означало, что правящие миром силы сделали его жизнь своей игрушкой. Но сейчас самым главным было найти кров и пищу. Потом можно было думать о призраках, таранящих корабли, искать смысл в словах Демона…
Раладан шагал по пустым улицам Ахелии, которую неплохо знал, в сторону порта. Город был небольшим, хотя здесь, на Агарах, считался крупным. Вскоре он отыскал знакомую улицу, а на ней таверну. Он был у цели.
В большом зале было шумно. На лавках, стоявших вдоль трех длинных столов, сидел самый разнообразный люд — матросы, горожане, несколько проституток, какие-то подозрительные типы, которых везде полно. Трое солдат не торопясь потягивали пиво. Рядом, обнявшись, танцевали матросы, их окружали зрители, хлопавшие в ритм с выкрикиваемой пьяными голосами песней. Раладан постоял немного, пытаясь освоиться в привычном мире, где не было черных кораблей-призраков и Рубинов-Гееркото, потом протолкался к стойке и кивнул корчмарю, который тут же поставил перед ним кувшин с пивом.