Король-Провидец

Банч Кристофер

Я собрал оставшихся в живых офицеров полка и представился им. Большинство из них помнили меня как молодого легата, совершившего недостойный поступок во время игры в ролл, а затем искупившего свою вину в Спорных Землях. Мое обращение было простым и коротким. Я сказал, что грядут большие перемены. В частности, могут последовать назначения через их головы, но им придется сдерживать свое возмущение до лучших времен, иначе я буду кране недоволен и предприму крутые меры для пресечения самоуправства.

Я сказал им о своем восхищении покойным домициусом

Херсталлом, что в общем-то было правдой, и добавил, что надеюсь оказаться достойным командиром полка, который он возглавлял. Закончил я словами о том, что наступают трудные дни, и им понадобится вся сообразительность и мужество хотя бы для того, чтобы выжить.

– Но вы обязаны выжить, потому что без вас я не смогу довести дело до конца. Отдавайте солдатам разумные приказы, не прячьтесь за их спинами в бою – и вы не найдете неодобрения в моих глазах.

И, наконец, вам предстоит встретиться с коварным, злобным и превосходящим вас по численности противником. Проявляйте лучшие качества тех животных, в честь которых названы наши эскадроны. Я хочу, чтобы вы были осторожными, как гепард, хитрыми, как тигр, отважными, как лев, незаметными, как леопард, стремительными, как пантера, а в бою – непреклонными, как солнечный медведь.

А теперь возвращайтесь к своим солдатам и ведите их так же, как делали это в прошлом!

Возможно, моя речь была помпезной, особенно учитывая, что ее произносил двадцатидвухлетний юноша, обращаясь к старшим, многим из которых перевалило за сорок, но все же не так плоха, как иные разглагольствования, которые мне приходилось слышать. Как бы то ни было, офицеры дружно отсалютовали мне, прежде чем разойтись. Однако я знал, что их мнение обо мне еще не сформировалось, а отношение ко мне определится после первой стычки с врагом.

В своем обращении к полку, собравшемуся на берегу озера, я использовал понравившееся мне сравнение с животными, в честь которых были названы наши эскадроны. Я сказал, что они должны думать обо мне как о новом командире, у которого нет ни предрассудков, ни любимчиков. Каждый из них в отдельности и все в целом очищались от прежних грехов и получали новые возможности.

– Служите верно, служите с честью... и оставайтесь в живых. Да сгинет враг!

Уорренты выкрикнули приветствие, остальные присоединились к ним.

Когда я заканчивал свою речь, прибыли Йонг и Петре. Я помахал им, подзывая к себе.

– Примите поздравления, мой капитан, – сказал Йонг. – Я обещал вам, что когда-нибудь вы станете генералом, и теперь вы далеко продвинулись на этом пути.

– Спасибо, но пока отложим это в сторону. С охраной Кальведонов покончено. Ты назначаешься капитаном: я хочу, чтобы ты принял командование эскадроном Гепарда. Их капитан утонул, когда они спускались вниз по реке. Этот эскадрон – подразделение полковой разведки, и я уверен, что ты сможешь кое-чему научить их.

Йонг ухмыльнулся.

– Не спорю, но как эти нумантийцы отнесутся к тому, что их возглавит один из презренных хиллменов?

– Отнесутся с пониманием, –

сухо ответил я. – Потому что среди рядовых всегда найдется место для бывших сержантов и офицеров.

– Слушаюсь, домициус. Я немедленно отправлюсь инспектировать свой эскадрон. Еще одна вещь, сэр: у меня есть сообщение для вас.

– Давай его сюда.

– Я могу только показать его. – Я взглянул в том направлении, куда указывал Йонг, и на другой стороне парка, неподалеку от лагеря нашего полка, увидел Маран, сидевшую на лошади. Я помахал ей, хотя домициусу, пожалуй, следовало бы держаться с бо льшим достоинством. Она помахала в ответ, затем повернула лошадь и галопом поскакала к башне. Я ощутил прилив любви и гордости: она понимала, что у меня нет времени на разговоры.

Настала очередь Петре.

– Возьми эскадрон Тигра, – сказал я. – У тебя не будет проблем – это лучший эскадрон полка. Я бы сделал тебя своим адъютантом, но, признаться, ты слишком хорош для этого. И, кстати, Мерсиа: теперь ты тоже капитан.

Он выглядел так, как будто я только что усадил его на трон Майсира.

– Спасибо, Дамастес... то есть, домициус. Теперь мы можем показать им все, что умеем, верно?

Мы улыбнулись друг другу, словно заговорщики. Потом он отсалютовал и торопливо вышел.

Эскадронный проводник Карьян подошел ко мне последним. Я сказал, что отныне он будет моей правой рукой. Я не мог повысить его, поскольку место полкового проводника было уже занято. По-видимому, Карьян привык к внезапным переменам в своей карьере – он лишь хмыкнул и сказал, что позаботится о наших лошадях, чтобы к утру они были в полной готовности.

За три часа до рассвета, когда я с удовлетворением подумал, что, возможно, мы будем готовы к назначенному сроку, появился вестовой от генерала Турбери, попросивший меня прибыть в башню на военный совет.

Из большой гостиной вынесли всю мебель; на стенах висели крупномасштабные карты Никеи. Командиры полков, недавно прибывших в столицу, один за другим выступали с докладами. За ними наступила очередь домициусов и капитанов четырех никейских полков, включая моего бывшего командующего, домициуса Лехара.

Я был заинтригован, увидев как Кутулу и несколько его ассистентов совещаются с Тенедосом. Каждый из них держал большую коробку с документами.

Генерал потребовал внимания и сообщил, что сейчас будет говорить Провидец, который определит наши боевые задачи.

Тенедос подошел к карте и, не пользуясь записями, объяснил каждому из нас суть нашей миссии и показал, в какие части города мы будем выдвигаться. Он сообщил, что каждому домициусу будет предоставлено по два адъютанта из офицеров никейских полков и городской стражи.

– Внимательно прислушивайтесь к их словам, джентльмены, поскольку они располагают точной информацией, – сказал Тенедос. – Вас будут сопровождать и другие стражники, перед которыми поставлены особые задачи.

Он ненадолго замолчал.