Король решает всё

Марс Остин

— Нашла коса на камень, да? Ну ничего, это со всеми рано или поздно случается. Ты просто устал, может, перенервничал, завтра всё будет нормально.

Вера давилась смехом, видя что Барт шутки пока не понимает, но когда до него дошло, он вспыхнул как маков цвет и потупил глаза:

— Да ну вас обоих. — Встал и пошёл на выход, потом резко развернулся и открыл холодильник, доставая бутербродную башню, скосил глаза на Веру и пробурчал, — это же всё мне?

— Один мне, — заявил министр, Барт принёс ему тарелку, министр выбрал один, потом

взял ещё один и жестом отпустил мага. Барт повернулся к Вере:

— Ты будешь?

— Кушай, это всё тебе, — улыбнулась Вера, всё ещё сражаясь со смехом, физиономия у парня была красная, как помидор и недовольная, как кот у пустой миски.

— Спасибо, — буркнул маг, помялся секунду и показал язык им обоим, решительно развернулся и ушёл через портал.

Вера наконец-то смогла рассмеяться, уткнувшись лицом в ладони, министр сдерживался только потому, что уже жевал, но стоило Вере отсмеяться и поднять на него взгляд, как он сделал укоризненную физиономию:

— Ай-яй-яй, взрослая тётя, измывается над маленьким мальчиком, не стыдно?

— А взрослый дядя сидит и наслаждается процессом, — показала язык Вера, он пожал плечами с физиономией «ну бывает, чего уж там». Вера встала выключить чайник, достала банку и обернулась:

— Вы будете?

— Да, только одну. Мы уже пили пока вы спали. — Вера кивнула и стала заваривать, он дожевал и интригующе понизив голос, спросил: — А что это такое вы отказались ему рассказывать и сказали спросить у меня?

Вера прикусила губу, радуясь, что стоит к нему спиной.

«О, нет, сейчас Барт будет отомщён.»

Она долго-долго заваривала чай, мешала, наливала…

— Госпожа Вероника, и всё-таки? — насмешливо мурлыкнул министр. — Вы учили моего ребёнка плохому? Признавайтесь, я должен знать.

«Барт, мелкая пакость, я тебе отомщу.»

— Ничему я его не учила, — невозмутимо обернулась Вера, поставила на стол чашки, пожала плечами, — мы просто болтали о том, о сём. Завязался такой разговор и как-то так между делом мелькнуло.

Она уткнулась в чашку, нервно вертя её в пальцах, министр ехидно прошептал:

— Итак, мелькнуло..?

— Он заявил, что магически подтверждённая девственность является доказательством непогрешимости, — она нервно дёрнула плечами, натягивая улыбку, — а я сказала, что не факт, но отказалась объяснять подробнее. Он решил отомстить.

Стало очень тихо. Вера осторожно подняла глаза и её озноб продрал от мигом похолодевшего взгляда министра.

— У меня ничего нет с Эйнис, — угрожающе тихо заявил он. — И ничего не было, никогда. И не будет. Вся эта ерунда — её личные фантазии и домыслы идиотов.

Вера поняла, что дышать перестала. Под его тяжелым взглядом хотелось стать как можно меньше и потихоньку отползать в сторону ближайшего бомбоубежища.

— Это не моё дело, — примирительно подняла ладони она.

— Как же меня это достало, — тихо выдохнул он, медленно закрывая глаза. — Заберу у неё ключи как только вернётся, переехала в общагу —

пусть катится, туда ей и дорога. Ей хиханьки, а у меня складывается репутация растлителя малолетних.

— Она уже не маленькая, — тихо сказала Вера, приподняла плечи, почти шёпотом спросила, — сколько ей? Двадцать?

Он на секунду нахмурился, что-то подсчитал на пальцах и с лёгким удивлением ответил:

— Двадцать два.

— Тем более, — фыркнула Вера. — Двадцатидвухлетняя девственница — это уже странно.

— В вашем мире — может быть, — грубовато рыкнул он, — а в нашем девушки ждут свадьбы.

— Вы же говорили, что в Карне свободные нравы, — мягко спросила она, он нахмурился ещё сильнее:

— Не в моей семье!

— Ваше дело, как хотите, — опять подняла руки Вера, жалким шёпотом и всей позой давая понять, что никоим образом не претендует на мнение.

Он медленно выдохнул, а Вера наконец позволила себе вдох, подгребла чашку поближе и сгорбилась над ней, изредка бросая на министра осторожные взгляды. Он хмурился всё больше, она сжималась в комок и мысленно костерила Барта во все корки, чай закончился в тишине и министр отодвинул чашку с режущим нервы шорохом, Вера вздрогнула.

— Мне пора, — он официально поклонился, она вскинулась:

— Подождите, у меня есть вопрос. — Он приподнял брови с таким видом, как будто ни она, ни Древние Боги сейчас не смогут задать ему достаточно важный вопрос, чтобы он остался. Вера вдохнула поглубже и тихо сказала: — То, что было со мной и шаманками… это может быть ещё одним Призывом?

— Нет, — качнул головой он.

— Но мне показалось, что я чувствовала в какой-то момент то же, что было во время моего Призыва, — осторожно добавила она.

— Вам показалось, — невозмутимо ответил он. — Это всё?

— Всё, — дернула щекой она, понимая, что сегодня уже делов не будет. Он молча поклонился и ушёл, она схватилась за голову, упираясь локтями в стол и закрывая глаза. Внутри было пусто и холодно, хотелось убить и Барта, и Эйнис, и себя за компанию.

«Грёбаный Барт. Вот что тебе стоило держать язык за зубами?

* * *

Остаток вечера она чертила гильотину.

Продумывала систему полиспастов, чтобы лезвие скользило туда-сюда плавно и мягко, рассчитывала вес и толщину опор, необходимую защиту от дурака. Потом чисто художественно набросала в уголке уменьшенный вариант для усекновения языка, с системой растяжки челюстей и фиксации зловредной болтливой мышцы. Назвала шедевр «Болтушка Лиззи».

Потом устала и откопала из пакета свою кастрированную Бартом рубашку и взялась обрезать её, ровняя ворот. Нашла в сундуке ленту в цвет и обшила ею край, получилось довольно неплохо, если не считать того, что вырез на спине больше подошёл бы коктейльному платью, а не рубашке с довольно скромным декольте. Вера повздыхала над результатом, но всё-таки примерила, оказалось очень удобно и она махнула рукой, оставаясь в ней.