Король решает всё

Марс Остин

Вера выпрямилась, пытаясь заглянуть в бумажку, голос опустился до шёпота:

— Это, случаем, не тот листик, который правитель Тонг проглотил?

— Это копия, — невозмутимо ответил министр.

— Как вы его достали? — с отвращением прошептала она, отодвигаясь.

— Вы уверены, что хотите это знать?

— Нет, не хочу, — с трудом сглотнула Вера. — Он хоть жив остался?

— Вы о нём волнуетесь? — с лёгкой иронией спросил он, Вера окрысилась и с сарказмом фыркнула:

— Нисколько, я всего лишь хочу услышать, что он сдох и больше за мной не придёт.

— Можете спать спокойно, — ровным голосом ответил министр.

— А почему вы его сразу не убили? — заинтересовалась Вера, — спрашивали, признаёт ли он вину и всё такое?

— Это вопрос политики, — министр повертел в руках

лист и бросил на Веру короткий взгляд, в котором она прочла нежелание отвечать, но сделала вид, что не заметила. Он неохотно продолжил: — Видите ли, госпожа Вероника… Ритуал Призыва признан запрещённым в четырёх крупнейших государствах континента, за нарушение запрета полагается смертная казнь. За соблюдением закона в каждой отдельной стране следит правительство этой страны, оно же судит и карает преступника, оно же берёт на себя заботу о Призванном. Но в случае с правителем Тонгом ситуация осложнялась тем, что он, являясь подданным императора-солнца и правителем крупной провинции Цыньянской Империи, провёл ритуал на территории королевства Карн. То есть, мы имеем право взять его под стражу, но если мы его осудим по нашим законам и казним, это будет нарушением дипломатического этикета и повлечёт за собой… напряжение отношений с цыньянским правительством. — Он запнулся, как будто обходя неудобную тему, и продолжил: — А напряжение нам не нужно. Вторая проблема в том, что поместье правителя Тонга является владениями его семьи, входить туда с оружием без приглашения мы не имеем права. Но земля, на которой стоит поместье, сорок лет назад перешла во владение королевства Карн, согласно договору о прекращении боевых действий, подписанному после войны. Получилась патовая ситуация — мы были обязаны забрать вас и задержать правителя Тонга, но не имели права драться в его доме. Поэтому пришлось действовать тихо и осторожно.

— Нихрена себе «осторожно», — нервно хохотнула Вера, — раскатали обломки ворот на весь двор, даже в подвале взрыв было слышно.

— А вы заметили, — снисходительно спросил министр, — что группа захвата на момент взрыва уже была в подвале?

Вероника замерла и нахмурилась, вспоминая. Действительно, ребята в чёрном прибежали буквально через секунду после взрыва, они бы не успели дойти от ворот так быстро.

— Они пробрались в дом раньше? — приподняла брови она. — А зачем тогда взрывать ворота?

— Для шума, — пояснил министр. — Если бы мы тихо вас забрали, правитель Тонг мог бы рискнуть послать войска, чтобы вас отбить, а то и заявить, что никакого Призыва не было, или что его самого там не было, или что мы вообще провели ритуал сами, а его решили подставить. Это обернулось бы бесконечными тяжбами, а нам это не нужно. Поэтому план был таков — группа захвата пробирается в дом и ждёт, когда маги доложат, что ритуал завершён. Другая группа по сигналу взрывает ворота. Ближайшая деревня довольно далеко, чтобы там услышали взрыв и увидели зарево, нужно было постараться. В деревне обязательно решат послать кого-то из местных властей всё разузнать, пока они доберутся, пройдёт минут десять-пятнадцать, за это время мы успеваем забрать вас телепортом и предложить правителю Тонгу сдаться. Тут два варианта, если он соглашается, то мы казним его на месте, если нет — забираем в столицу для допроса, быстро выжимаем всё что можем и возвращаем назад в поместье, где он, оставшийся без Призванного и обречённый на смертную казнь по цыньянским обычаям, поспешит совершить ритуальное самоубийство. И в том, и в другом случае прибывшие увидят, что мы действовали по закону, и доказательств обратного у них не будет — мертвецы не разговаривают, а в доме не будет следов стрельбы. Охрана поместья подтвердит, что мы не убили ни одного охранника, мы вообще не входили туда с оружием, а приехавшие разбираться посланники из деревни мигом разнесут слухи о том, что правитель Тонг провёл запрещённый ритуал — скрыть это уже не удастся, даже если перебить всё население поместья.

— Нихрена себе меры… Неужели он стал бы убивать собственных людей?

— Без малейших колебаний, — невозмутимо кивнул министр.

Она поражённо вытаращилась на него, но через секунду нахмурилась:

— Стоп, а как это «без оружия»? А ваш меч?

— Это не оружие, а древний артефакт

и семейная реликвия, никто не может требовать, чтобы я оставил его на входе. Остальные бойцы были безоружны.

— А топор?

— Это тоже не оружие, а инструмент пожарной службы. — Вера бросила на него недоумевающий взгляд, министр чуть прищурился, как довольный кот: — Третья диверсионная группа за несколько минут до начала операции подожгла поместье, это оправдывает нашу спешку и делает взрыв ворот вынужденной мерой. Охрана имеет право не открывать ворота ночью никому, хоть сам император будет стучаться, так что нам пришлось. Зато потом мы предъявили охранникам ордер и они позволили нам войти и выполнить долг. — Он с лёгкой иронией дернул бровями и чуть тише добавил: — На самом деле, конечно, никто нас не впускал, мы их аккуратно обезвредили, но это нереально доказать. Любая комиссия по расследованию заключит, что мы просто пришли и мирно взяли своё, а правитель Тонг покончил с собой от горя и стыда, а охрана будет молчать, иначе пойдёт под суд за пособничество. Мы ещё и поместье им потом помогали тушить.

Вероника замолчала, обдумывая ситуацию со всех сторон, наконец кивнула и уважительно приподняла брови:

— Изящно.

— Спасибо, — прохладно опустил веки министр, посмотрел на часы и опять поднял взгляд на Веру: — Мы здесь больше пяти минут, а вы не ответили даже на первый вопрос.

— Да? — удивилась Вероника, виновато поджала губы и улыбнулась: — А, ну да. Вероника Зорина, провинция Донбасс. Это я, да. Что дальше?

— Дальше… — он взял лист и быстро пробежав глазами, спросил: — Чем отличается дизайнер от художника?

— Художник рисует руками, а дизайнер — на компьютере. Это такой прибор. — Она подняла руки, заранее сдаваясь, — только не спрашивайте подробнее, если у вас нет пары свободных дней.

— Ладно, отложим. — Он опять вернулся к листу, — почему вы выбрали профессию ниже по статусу, чем у ваших родителей?

— Моя профессия не ниже по статусу, — нервно засопела Вера, — Тонг так сам решил, это предрассудки вашего мира, а не моего!

— Вы сами выбирали профессию?

— Конечно, сама, кто ещё мог за меня выбрать? — озадаченно подняла брови девушка, министр пожал плечами:

— Правительство, родители, муж.

— Я не замужем, — отмахнулась Вера. — Родители пытались повлиять на мой выбор, но я их не послушала, а правительство в моём мире не лезет в дела простых граждан.

— Но ведь вы не обычная подданная, — двусмысленно протянул министр, Вера не поняла намёка и нахмурилась:

— В смысле?

— Вы из благородной семьи? — почти утвердительно заявил он, Вера поджала губы:

— У нас нет такого понятия, у нас равноправие.

Глаза господина министра выразили лёгкое недоверие, Вера вдруг подумала, что глаза — единственное живое, что есть в его лице. Когда она увидела его впервые, в маске с узкой прорезью для глаз, его лицо было так же выразительно, как и сейчас, он мог бы и не снимать эту маску — ничего бы не изменилось. Его лицо как будто замёрзло в выражении сдержанного неодобрения, а когда он говорил, то казалось, что это стоит ему серьёзных усилий.

— Равноправие, — медленно повторил он, взял в левую руку карандаш и что-то быстро черкнул на листе. — Что такое пневматическое оружие?

— Как огнестрельное, только давление газов создаётся не взрывом пороха, а открытием клапана баллона под большим давлением. — Вера задумалась, поняла, что сама «плавает» в вопросе и решила не углубляться. — Это не боевое оружие, а спортивное, там другие пули и другие расстояния. Чаще всего, из него стреляют для развлечения, просто по бутылкам или бумажным мишеням.

— То есть, оно не может использоваться как боевое? — Она кивнула, он нахмурился, — вы когда-нибудь стреляли из боевого?

— Нет. У нас оно запрещено для простых граждан, за ношение и даже хранение без лицензии можно сесть в тюрьму.

— Даже так? — выровнялся министр, опять внимательно посмотрел на Веру и чуть прищурился, — надо же, как тонко подшутили над правителем боги.

— В смысле? — Вера не поняла наезда, но на всякий случай приготовилась обижаться.

— Он приложил много усилий, чтобы получить непобедимого солдата будущего, — тон министра наполнился ироничной жалостью, — а получил женщину-художника.