Король снов
Шрифт:
Глаза Динитака сверкнули
— Хаймак, младший брат моего отца, был механиком, и именно он делал отцу шлемы для управления сознанием. Все эти годы Хаймак оставался на Сувраэле и, конечно, занимался всякими темными, но относительно безопасными делами, на которых можно было подзаработать. Но, если помните, он, не далее как в прошлом году, появился на Замковой горе…
— Ну, да, — сказал Деккерет. — Конечно! — Все части головоломки начали становиться на свои места.
— Он приехал сюда, — продолжал Динитак, — в поисках возможности поступить на службу к лорду Престимиону. Я лично позаботился о том, чтобы
— Вы думаете, что он смастерил еще один шлем?
— Или же разработал новую его конструкцию и искал покровителя, который дал бы денег на изготовление рабочей модели. Я был полностью убежден, что он пробирался к Престимиону именно за этим; а так как не думал, что это может привести к чему-нибудь хорошему, то постарался закрыть перед ним ворота Замка. Но, вероятно, он нашел покровителя где-то еще, успел состряпать новый шлем и теперь использует его против Теотаса. А также, вероятно, испытывает его воздействие на многих других.
Деккерет почувствовал, как по спине у него пробежал холод.
— Как раз перед моей коронацией, — медленно сказал он, — су-сухирис, маг Престимиона, пришел ко мне и сказал, что имел какое-то видение, в котором некий представитель клана Барджазидов каким-то образом сделал себя еще одной Властью царства. Все это показалось мне бессмысленным, и я выбросил его слова из головы. Я ничего не говорил тебе об этом, так как мне показалось, будто он недвусмысленно намекает на то, что ты способен свергнуть меня и занять трон корона-ля, а это, на мой взгляд, просто абсурдно и даже не стоит какого-либо обсуждения.
— Я не единственный Барджазид в этом мире, мой лорд.
— Совершенно верно. Мондиганд-Климд тогда же предостерег меня против слишком буквального истолкования его видения. А если из его пророчества следовало сделать иной вывод? Если речь шла не о том, что этот Барджазид собирается стать властителем, — каким еще из властителей он может рассчитывать стать, если не короналем? — а о том, что он намеревается достичь власти в обычном смысле этого слова?
— Или же что он намеревается продать свой шлем и свои услуги какому-то другому человеку, стремящемуся обладать такой властью, — добавил Динитак.
— Но кто это может быть? На планете мир. Престимион покончил со всеми нашими врагами много лет тому назад.
— Дегустатор яда Дантирии Самбайла по-прежнему жив, мой лорд.
— Мандралиска? Я совсем забыл о нем! Но ведь он сейчас должен быть стариком, если, конечно, действительно еще жив.
— Думаю, что не так уж он и стар. Лет пятьдесят, вряд ли больше. И, подозреваю, все еще весьма опасен. Знаете, я дотрагивался своим сознанием до его мыслей, когда носил шлем в день того заключительного сражения в Стойензаре. На какие-то мгновения, но мне и этого хватило. Я никогда не забуду это впечатление. В его сознании обитала ненависть, скрученная, словно гигантская змея… гнев, направленный на весь мир, жадное стремление повредить, уничтожить…
— Мандралиска! — пробормотал Деккерет, помотав головой. На мгновение он окунулся в удивительные и ужасные воспоминания.
— Я думаю, что он был еще большим чудовищем, чем его хозяин Дантирия Самбайл, — сказал
Деккерет кивнул.
— Например, Корсибар. Хотя Дантирия Самбайл всегда жаждал власти, он не попытался сам стать короналем. Он нашел подходящую марионетку.
— Именно так. Прокуратор всегда предпочитал благополучно пребывать за сценой, избегая серьезного риска и позволяя другим проделывать для него грязную работу. Мандралиска совсем иной. Он всегда был готов поставить на кон всю свою наличность.
— Скажем, пойти пробовать пищу — не отравлена ли? Какой нормальный человек взялся бы за такую работу? Но он, казалось, не думал об опасности для собственной жизни.
— Я тоже так считаю. Хотя, впрочем, он вполне мог решить, что игра стоит свеч. Ясно дав своему хозяину понять, что он готов отдать за него свою жизнь, он добился доверия и даже любви Дантирии Самбайла. А за это риск оказаться отравленным был вполне приемлемой ценой. Ну, а затем, после того как он оказался самым приближенным лицом прокуратора, думаю, что именно он подталкивал Дантирию Самбайла от одного чудовищного деяния к другому — может быть, просто для собственного развлечения.
— Такой человек недоступен моему пониманию, — сказал Деккерет.
— А мне он, увы, достаточно ясен. Я имел более близкое знакомство с чудовищами, чем вы. Но именно вам предстоит остановить его.
— Э-э, постойте, постойте… Динитак, мы движемся очень уж большими скачками, и они могут завести нас неведомо куда. Тем более что это все еще догадки. — Деккерет требовательно направил на собеседника указательный палец. — Что вы реально сказали мне? Вы вызвали призрак старого демона Мандралиски, вы снова вложили ему в руки оружие вашего отца — устройство, контролирующее мысли, вы сказали, что Мандралиска намерен развязать еще одну войну всемирного масштаба. Но где доказательства, что это на самом деле так? Лично мне кажется, что все эти опасения основываются только на дурных снах Теотаса и двусмысленных пророчествах Мондиганд-Климда! Динитак улыбнулся.
— Первый шлем все еще находится в нашем распоряжении. Позвольте мне взять его из казначейства и исследовать мир с его помощью. Если Мандралиска все еще жив, я смогу выяснить, где он находится. И на кого работает. Что вы скажете на этот счет, мой лорд?
— Что я могу сказать? — Голова Деккерета, казалось, готова была лопнуть от напряжения. Он пребывал на троне немногим больше месяца, Престимион находился далеко и ничего не знал о возникших проблемах, а у него даже не было Верховного канцлера, чтобы с ним посоветоваться. Он был предоставлен самому себе, и единственным его помощником был Динитак Барджазид. А теперь внезапно оказалось, что где-то на краю земли, возможно, затевает злые козни старинный непримиримый враг. — А скажу я вот что. — Голос Деккерета звучал глухо и мрачно от предчувствий и уныния. — Найдите его для меня, Динитак. Проясните его намерения. Любым пригодным способом сделайте его безвредным. Если это будет необходимо, уничтожьте его. Вы меня понимаете. Делайте все, что для этого потребуется.