Король Теней
Шрифт:
Это был высокий худой седобородый старик, одетый в то, что можно было назвать плащом из грубой заплатанной и перекрашенной мешковины. Он медленно продвигался вперед, словно испытывая боль от каждого шага, опираясь на длинный сучковатый посох. Фрателло и двое других вышли вперед, чтобы помочь старику, но он махнул им слабой рукой, и они почтительно поклонились, попятившись. На голове Фавора, покрытой редкими пучками седых волос, красовалась медная кривоватая корона, украшенная не королевскими драгоценностями, а множеством мелких ракушек и точеных морских камней. У него был высокий лоб,
Музыка прекратилась, но голгофяне продолжали стоять, пока Фавор не сказал что-то на родном языке. Голос у него оказался надтреснутый и скрипучий. Все сели, Фрателло занял место по правую руку от короля и тихо заговорил с ним, пока Фавор переводил взгляд с одного гостя на другого, начиная с Мэтью, который сидел к нему ближе всех.
Фавор задал Фрателло какой-то вопрос, и тот бегло перевел:
— Король Фавор хотел бы знать ваши имена. Не могли бы вы начать, молодой сэр?
Мэтью представился. Настал черед других участников пиршества: Страуд, Тэллоу, пять членов экипажа, Фалькенберг, Брэнд, Хадсон и ДеКей. Когда очередь дошла до Профессора, он резко поднялся со своего места и хриплым от ярости голосом сказал:
— Скажите ему, что я пленник этих преступников, из-за которых мой корабль затонул, а команду убили. Скажите ему, что я требую, чтобы этих преступников поместили в любую доступную темницу, а мне, мистеру Корбетту и мистеру Грейтхаузу было позволено…
— Прошу прощения, — сказал ДеКей, вставая. Свет лампы отражался от лунных камней, обрамлявших его маску, и придавал фальшивому глазу красноватый блеск. — Мой дядя Дантон просто не в своем уме. Я надеюсь…
— Послушайте меня! — Крик Фэлла эхом отразился от стен. — Я пленник! Спросите Мэтью! Он тоже заключенный! Мэтью, скажи им!
— Позвольте я скажу, сэр? — Настала очередь Фалькенберга встать, прежде чем Мэтью успел сообразить, что сказать. — Пожалуйста, передайте королю Фавору, что долгое путешествие и жаркое солнце повредили рассудок старого дядюшки. А также что молодой мистер Корбетт несет ответственность за здоровье старика, о чем он, несомненно, знает. И это нелегкая задачка, учитывая, что нам предстоит преодолеть очень большое расстояние. Не так ли, Мэтью?
— Не слушайте это дерьмо! — бушевал Фэлл, направляя свой гнев на молчавших Фрателло и короля Фавора. — Они преступники! Слышите меня? Я хочу, чтобы их схватили и посадили за решетку!
— Дядюшка, — внушительно произнес ДеКей, как будто действительно разговаривал с сумасбродным старикашкой, — давай не будем устраивать тут сцену, о которой все потом пожалеют.
Пока Фэлл готовил очередную вспышку гнева, Фрателло начал что-то объяснять королю Фавору, и тот понимающе закивал. Затем он приставил палец к подбородку Фрателло, заставляя того замолчать, посмотрел в разъяренные глаза Профессора и нерешительно произнес:
— Что ж… та еще заварушка, верно?
Глава
Среди гостей на время воцарилось ошеломленное молчание.
Затем Маккавей ДеКей нарушил его:
— Вы из Англии!
Король Фавор заморгал, словно ослепленный светом лампы. Он посмотрел на Фрателло, который заговорил с ним на родном языке, после чего Фавор снова обратил свое внимание на ДеКея.
— Я… с Голгофы. Родился здесь. На этом острове, — сказал он.
— Но вы говорите по-английски! И вы только что произнесли довольно сложное выражение, которое вряд ли использовал бы не коренной житель Англии! Откуда вы знаете это выражение?
Фрателло наклонился вперед, чтобы перевести, но король отмахнулся от него. Прежде чем заговорить снова, он ненадолго задумался.
— Сложное выражение? Не знаю… Я, наверное, слышал его, но… я не помню, где.
— Тогда откуда вы так хорошо знаете английский? Вы говорите на нем без ошибок.
— Правда? — Фавор позволил вопросу повисеть в воздухе, прежде чем ответить. — Должно быть… должно быть, у нас были гости из… той страны. Из вашей страны, как подсказывает мне Фрателло. Да, у нас наверняка были посетители. Ведь были, Фрателло?
— Если и были, сэр, то довольно давно, — был ответ.
— Очень давно, — повторил Фавор, уставившись в никуда.
У Мэтью сложилось впечатление, что король Голгофы был таким же слабоумным, каким люди ДеКея пытались представить Профессора Фэлла.
— Как насчет моей ситуации? — требовательно спросил Фэлл, все еще стоя на ногах и держась за край стола так, будто его ярость грозилась вышвырнуть его прочь из комнаты. — Что делать с этими преступниками?
— Мэтью? — подтолкнул ДеКей. Голос его звучал легко и непринужденно. — Что же мы будем делать?
Мэтью посмотрел на Хадсона, который решил, что настал лучший момент, чтобы осушить до дна свой кубок с вином. Мэтью догадывался, о чем думает Хадсон, потому что и сам об этом думал, видя, как Страуд и Тэллоу слегка наклоняются вперед с видом алчущих стервятников. Скорее всего, их руки лежали прямо на пистолетах, и они были готовы к перестрелке вне зависимости от того, каким будет следующее заявление Мэтью. Хадсон, похоже, тоже решил повременить со своим планом побега: закрытое помещение плохо подходило для сопротивления вооруженным убийцам: ранен мог быть любой из присутствующих, даже король Фавор мог оказаться убитым в течение ближайших пятнадцати секунд.
Следовательно… памятуя о том, что по возвращении на борт «Немезиды» Профессору может грозить нечто посерьезнее, чем суровый надзор у открытой двери — наверняка, эта банда была готова избить старика до полусмерти, — Мэтью посмотрел на короля и сказал:
— Боюсь, дядюшка Дантон сегодня немного перегрелся на солнце.
Фэлл стоял неподвижно, его напряженные сомкнутые в тонкую линию губы подрагивали. Мэтью вот-вот ожидал услышать крик «Предатель!» самым яростным тоном из доступных Профессору, и считал, что положение дел складывается самым непостижимым образом.