Король Теней
Шрифт:
Адам уставился в пол. Он мог бы просто встать и уйти, но куда ему податься? К повозке со сломанным колесом? Ему нужна была помощь, чтобы вытащить Мэвис из канавы и починить колесо.
Глубоко вздохнув, он заговорил:
— Я Адам Блэк, сын Еноха. Того самого, которого называют Черным Вороном.
Пока Адам рассказывал о событиях, которые привели его сюда, дверь открылась, и вошел Прометей, неся с собой пурпурную мантию с капюшоном. Солсбери велел здоровяку повесить ее на стул и жестом пригласил его сесть, затем сосредоточился на рассказе сына Черного Ворона.
Когда история была закончена, Солсбери
— Видишь, было не так уж и страшно, верно? — спросил он. — Я имею в виду говорить правду. Скверная история вышла с сыном мэра. Но такое иногда происходит. Сейчас главный вопрос в следующем: куда ты собираешься податься?
— В Лидс, в дом моей тетушки Сары. И если вы поможете мне с повозкой, утром я отправлюсь в путь.
— Ты не слишком честолюбив, да, парень? — со значением ухмыльнулся Солсбери. — Спрошу по-другому: что ты хочешь делать со своей жизнью?
Адам был поражен странностью этого момента. Вот он сидит перед (как бы Солсбери сам назвал себя) гномом, уродцем, существом, которое, если верить Черному Ворону, поражено чудовищным грехом, и это существо спрашивает сына Еноха Блэка о том, что он собирается делать со своей жизнью. Задавал ли ему прежде кто-нибудь этот вопрос? Нет. Точно не отец. А мать? Тоже нет, потому что она боялась гнева своего мужа, который впал бы в неистовство, поняв, что не полностью контролирует каждый вздох своих домочадцев.
Адам потерял дар речи, осознавая все это.
— Позволь мне подтолкнуть твои размышления, — сказал маленький человечек, сидящий в высоком кресле. — Ты, наверное, думаешь, что, когда доберешься до дома своей тетки в Лидсе, все будет хорошо, не так ли? Если так думала твоя мать, то она, к сожалению, заблуждалась. О нет, не в действиях, а в убеждениях. То, что ты будешь находиться в сорока милях от Колквита, не отменит содеянного и не принесет удовлетворения родителям покалеченного мальчика. Да, твоя мать может некоторое время держать твое местонахождение в секрете. Но я смею предположить, что, как только о нем узнает твой отец, он тут же расскажет мэру и шерифу. А ты… ты все равно больше никогда не сможешь вернуться домой.
Солсбери позволил своей речи некоторое время повисеть в воздухе. Прометей издал рокочущий звук глубоко в горле, будто соглашаясь с тем, что только что сказал его хозяин-садовник.
— Еще вопрос, — продолжил Солсбери. — Ты действительно хочешь втянуть свою тетку и ее мужа в эту историю? Они ведь станут твоими сообщниками. Разве твоя мать думала об этом, когда отправляла тебя туда? Я полагаю, нет, она просто была в панике. Опять же, ее решение говорит о ее любви к тебе, но… я полагаю, ты несколько застрял меж двух огней.
— Меж двух огней? — переспросил Адам.
— Между прошлым и будущим. Между «здесь» и «там». Между сегодня и завтра. Для тебя что-нибудь из этого имеет смысл?
— Я… просто хочу найти себе место.
— И вправду, это важно. А какое место? Место, где можно спрятаться? Уйти от мира? И как долго ты собираешься скрываться? Ты мог бы, конечно, при желании затеряться в Лондоне, но я содрогаюсь от мысли о том, что там может с тобой случиться.
Речь Солсбери поразила Адама.
— Сэр? — непонимающе спросил он.
Солсбери некоторое время молчал, пока его маленькие темно-карие глаза изучающе глядели на мальчика. Затем он сказал:
— Не мог бы ты оказать мне небольшую услугу и надеть эту мантию?
Адам встал и выполнил просьбу. Пурпурная ткань мантии блестела. Она не была слишком тяжелой, рукава были достаточно длинными, а сама мантия доставала почти до пола. Правда пахла она, примерно как мистер Кимбро, явившийся пьяным в дом Еноха после смерти своей жены, но это не сильно тревожило Адама.
— Надень, пожалуйста, капюшон, — попросил Солсбери. — И отойди, пожалуйста, к стене, где свет не такой яркий.
Адам повиновался.
— Хм, — протянул Солсбери, постукивая себя по подбородку. Он посмотрел на Прометея. — Немного макияжа, чтобы подчеркнуть вытянутость лица и впадины на щеках, правильное освещение… Что думаешь? Мог бы он сыграть эту роль?
Прометей не торопился с ответом, оглядывая Адама с ног до головы. Наконец он издал что-то похожее на утвердительное ворчание и одновременно с этим стукнул кулаком по столу так сильно, что звук напомнил пушечный выстрел.
— Одну минутку! — Адам сбросил мантию, внезапно почувствовав себя в ней слишком тесно. — Какую еще роль?
— Наши пути с дорогим Неро разошлись после выступления в Кларкстоне. Пьянство в конце концов взяло над ним верх, а я не потерплю, чтобы кто-то плевал на мои непреложные правила.
— Какие правила?
— Шоу, — с едва заметной улыбкой возвестил Солсбери, — должно продолжаться.
— А я — должен идти дальше, в Лидс, — буркнул Адам.
— Молодой человек, у тебя, что, уши не прочищены? Полагаю, в них залилась дождевая вода. Законники найдут тебя в Лидсе, и твоя тетка со своим мужем также будут привлечены к ответственности. Я пытаюсь сказать тебе, что самое безопасное место для тебя сейчас — мой Сад с его талантливыми цветами.
— Я не…
Урод, — чуть было не выпалил Адам, но быстро прикусил язык.
— … не балаганщик, — закончил он.
— Послушай меня. Наш Неро — в миру Том Хэрриот — работал здесь в качестве… я полагаю, ты мог бы назвать его ведущим. Наш церемониймейстер, если угодно. Его работа заключалась в том, чтобы подготовить правильную почву. Чтобы представлять персонажей и, скажем так, намазывать немного джема на хлеб.
— Сэр?
— Он должен был информировать и интриговать, — продолжал Солсбери. — Наполнять воздух ароматом неизвестности. Разумеется, речь была заучена, потому что писал ее я сам. У меня был сценарий. Однажды запомнив текст, можно было добавлять к нему все, что заблагорассудится для эффекта нашего представления. Том взял на себя роль Неро. Он был довольно надменным персонажем, царственно передвигавшимся по сцене. Иногда он брал с собой потрепанную старую скрипку, на которой никогда не играл, а только пощипывал струны. Эта мантия была его костюмом, и она тебе идеально подходит. Ты так не думаешь? — Последний вопрос был адресован Прометею, который снова издал хриплый горловой звук одобрения.