Король терний
Шрифт:
— Задержитесь на минуту, юноша.
Я остановился, не дойдя до дверей столовой меньше ярда, и мой живот протестующе заурчал. Я медленно повернулся.
— Мне сказали, что вы умеете считать. — Мужчина вышел из тени сиреневого куста, росшего у самой стены внутреннего двора.
Марокканец темнее тени, завернутый в черный бурнус так, что были видны только его лицо и руки красновато-коричневого цвета.
— Надеюсь, что умею, — ответил я.
Марокканец улыбнулся, обнажая черные
— Я Каласади.
— Уильям, — ответил я.
Марокканец выгнул бровь.
— Чем могу служить вам, лорд Каласади? — спросил я.
Он держал себя как истинный аристократ, хотя блеска золота на нем не было видно. Я счел его человеком благородного происхождения по его одежде и аккуратным завиткам волос и короткой бороды. Богатство позволяет быть ухоженным, а ухоженность говорит о богатстве, даже если человек, им обладающий, вкусы имеет скромные.
— Просто Каласади, — сказал марокканец.
Мне он нравился. Нравился без всяких причин. Иногда такое со мной случалось.
Марокканец присел и тонкой палочкой из слоновой кости, которую он извлек из рукава, написал на земле цифры.
— Здесь меня называют математиком, — пояснил марокканец.
— А как вы сами себя называете? — поинтересовался я.
— Нумерологом, — ответил он. — Скажи мне, что ты видишь.
Я посмотрел на начертанное.
— Это знак корня?
— Да.
— Я вижу простые числа здесь, здесь и… вот здесь. Это рациональное число, а это — иррациональное. Я вижу семейство. — Я очерчивал группы знаков носком сапога, в отдельных местах круги перехлестывались. — Действительные числа, целые числа, комплексные числа, сложные числа.
Марокканец застрочил своей палочкой, символы текли ручейком, эти я помнил смутно.
— Что видишь? — снова спросил марокканец.
— Часть интегрального исчисления. Но это уже за пределами моих познаний. — Мне было неприятно признать поражение, хотя разумнее было придержать язык уже на простых числах. Гордость — мое слабое место.
— Интересно. — Каласади стер свои письмена, словно они могли представлять угрозу для непосвященных.
— И что, вы меня вычислили? — спросил я. — И какое же мое магическое число? — Я слышал много всяких историй о математиках. По большому счету, они мало чем отличаются от ведьм, астрологов и предсказателей, одержимых желанием заглянуть в будущее, раздающих ярлыки, обчищающих карманы простаков и дураков. Скажи мне сейчас математик что-нибудь о славе, уготованной принцу Стрелы, мне было бы трудно удержать себя в узде. А скажи он, что я родился в год Козла, я бы совершенно точно не смог сдержаться.
Марокканец улыбнулся, вновь
— Тройка — твое магическое число, — сказал он.
Я рассмеялся. Но лицо у марокканца было серьезным.
— Тройка? — Я покачал головой. — Выбор цифр большой. Тройка кажется немного… предсказуемой.
— Все предсказуемо, — сказал Каласади. — Суть моего искусства заключается в расчете вероятностей, которые порождают предсказуемость, а предсказуемость в свою очередь ведет нас к расчету времени, и в конечном итоге, мой друг, все сводится к вопросу о времени. Разве не так?
Его слова имели смысл.
— Но тройка? — Я махнул рукой, ощущая в этом что-то оскорбительное. — Тройка?
— Это первая цифра твоего магического числа. У тебя их целый ряд, — сказал Каласади. — Следующая — четырнадцать.
— Вот это уже другой разговор. Четырнадцать. Это я могу принять. — Я присел рядом с ним, поскольку, казалось, он не желал подниматься. — Но почему четырнадцать?
— Это твой возраст. Разве я ошибаюсь? — спросил он. — И это ключ к твоему имени.
— Имени? — Я напрягся; несмотря на жару, по спине побежали холодные мурашки.
— Я бы предположил с большой долей вероятности — Онорос. — Марокканец что-то написал на земле и поспешно стер.
— Скорее всего — Анкрат. И возможно — Йорг.
— Я поражен, как все это можно извлечь из цифры четырнадцать, — сказал я, размышляя, стоит ли свернуть ему шею и нестись со всех ног к пристани. Но не таким я хотел предстать перед отцом своей матери и ее братом. Не такого Йорга знала моя мать.
— Я вижу в тебе черты Стюардов. Особенно глаза, нос, и лоб тоже. Ты сказал, что ты из Анкрата, и это подтверждает твой акцент, цвет волос и лица. Почти все Стюарды получают имя Онорос. Ты мог бы быть бастардом, но кто обучает бастарда до интегрального исчисления? Но если ты законнорожденный, то, как Стюард из Анкрата, ты можешь носить имя Анкрата. А кто из них молод как ты? На ум приходит Йорг Анкрат. Ему около пятнадцати.
Я не был до конца уверен, прав ли я в том, что мне нравился этот нумеролог, но его знания и логика произвели на меня впечатление.
— Эффектно, — сказал я. — Далеко от истины, но эффектно.
Каласади пожал печами.
— Я старался. — Он кивнул головой в сторону столовой. — Обед ждет вас.
Я выпрямился и пошел через двор к столовой. Остановился.
— Но почему тройка?
Каласади нахмурился, словно пытался вспомнить что-то ускользнувшее.
— Три шага за пределы? Три ступеньки в карете? Три женщины, которые будут тебя любить? Три брата, потерянные в путешествии? Магия в первой цифре, математика во второй.