Король Туле. Биография Кнуда Расмуссена
Шрифт:
С Адой Вилструп, начинающей актрисой театра принцессы Дагмар, знакомство продлилось более полугода. Как-то раз Кнуд пригласил ее на экскурсию в окрестности Хундестеда, где они случайно познакомились с художником Эрнстом Хансеном. Тот влачил жалкое существование в Копенгагене и переехал в Северную Зеландию, чтобы заниматься искусством. Кнуд и Ада спросили у него дорогу к дому писателя Карла Эвальда, к которому шли в гости. В тот же день у них произошла встреча еще с одним художником, на этот раз более примечательная. Это был немец по происхождению Эмиль Нольде.
Они познакомились на площади Данте напротив Тиволи и заночевали у художника в доме. Расставшись с Кнудом, Ада стала вести переписку с Эмилем Нольде, а через год они поженились. По всей видимости, Кнуд не был для нее достаточно надежным партнером. Однако память об их встрече
Следующей была Вильгельмина Клаузен. Она приходилась Кнуду двоюродной сестрой и была на несколько лет старше. Все звали ее Вилли. Вильгельмина была близкой подругой сестры Кнуда Ми и частой гостьей в доме священника в Лунге, где Кнуд и влюбился в очаровательную кузину. Их отношения продлились с лета 1898 года по лето 1899 года, закончившись ровно за год того, как Кнуд стал студентом. Он не скупился на красивые обещания, но слов своих не держал. В переполненных эмоциями посланиях он доверчиво раскрывал перед ней душу, но стоило ей ответить взаимностью, как тотчас ее отталкивал. Жила девушка в пансионе «Бетания» на Хельголандсгаде, куда Кнуд наносил визиты. Она была влюблена сильнее, чем он. Осознав, что долго так продолжаться не может, в феврале 1899 года Вилли прерывает отношения, что оказалось для Кнуда большим потрясением. Кнуд Михельсен опубликовал письмо, в котором видна реакция юного Расмуссена: «Ты дала мне свободу и разорвала связь – и все это потому, что я недостоин твоей любви. Это неправда, что я был ее недостоин! Нет же, нет! – но с любовью не всегда можно договориться, – с великим и возвышенным чувством играть нельзя!»
Написал он эти строки, по всей видимости, для того, чтобы ее как-то утешить и поддержать. Но здесь он явно подчеркивает, что теперь-то, наконец, обрел свободу.
После обеда в День общей молитвы [11] Вилли вместе с тетей вышла прогуляться по Лангелиние. Случайно столкнувшись с Кнудом, она отвернулась. В начале лета 1899 года она описала это небольшое происшествие в письме сестре Кнуда, впоследствии опубликованном Кнудом Михельсеном. Она просит Ми передать Кнуду, что его «безжалостность и бессердечие» причиняют ей много боли. Она пишет: «Он хочет того же, чего по большей части хотят и все остальные мужчины – свободы. Они хотят срывать множество цветков, и как только какой-то из них им надоедает, они его выбрасывают, чтобы сорвать новый, ведь их вокруг такое множество. Но при этом они даже не осознают, сколько причиняют зла, оставляя позади себя горы разбитых сердец. У них что, совсем нет совести?»
11
День общей молитвы, Store bededag (дат.) – датский праздник, отмечаемый в четвертую пятницу после Пасхи.
Так как же Кнуд использовал свободу? И что там насчет совести?
Куда он стал прилагать усилия? Ответ заключается в том, что он продолжал срывать цветы удовольствий и посещать школу, причем на первое у него уходило гораздо больше времени, чем на второе.
Имя следующего «цветка» было Анна Оливия Расмуссен, это была одна из многочисленных горничных в доме. В ноябре 1900 года у них с Кнудом Расмуссеном начались отношения, а 12 июля 1901 года она родила ему дочь, которую назвали Ода Амалия. И хотя отцовство не было окончательно установлено, множество свидетельств указывают на то, что оно было в высшей степени вероятным. В дополнение ко всему описанному Нильсом Барфодом и Кнудом Михельсеном многие поступки Кнуда Расмуссена становятся объяснимыми и понятными, если рассматривать их в свете его отцовства.
По мнению Нильса Барфода, вся эта история, конечно же, не представляла бы такого интереса – ведь подобное было не в диковинку – если бы отец ребенка впоследствии не превратился в известную личность, которой стали посвящать книги.
Неизвестно, когда Кнуду сообщили о его будущем отцовстве, возможно, он даже успел повидать своего ребенка. Нильс Барфод упоминает небольшое украшение с изображением эскимоса, найденное в детской колыбельке.
Также нет никаких сведений о том, как восприняли это событие родители Кнуда и какова была их первая реакция. Совершенно не понятно, как ввести мать и ребенка в их семью, однако с практической точки зрения все удалось устроить, и дело закрыли. Можно
Однако для Кнуда это было ударом, о чем свидетельствуют последующие месяцы, наполненные тревогой. Ему необходимо было уехать прочь, чтобы начать прокладывать себе путь, чтобы кем-то стать.
Кнуд поступил в университет, но появлялся там редко. Занимаясь чем придется, он пребывал в постоянных мечтаниях и посещал разные места, вызывая волнения матери. Она опасалась, что сын может попасть в плохую компанию.
Осенью он отправился в Ютландию. В Лунге это вызвало озабоченность: а что если эта поездка связана с чьей-то очередной беременностью? Ситуация была покрыта тайной. Не исключено, что Кнуд решил воспользоваться возможностью просто куда-нибудь уехать.
В феврале 1901 года в Стокгольме должны были состояться «Скандинавские игры» (Nordiska Spelen), представлявшее собой различные соревнования в зимних видах спорта.
Это был шанс. Один из его биографов, Нильс Фенгер, рассказывает следующую историю. Считая себя достаточно квалифицированным для участия в состязаниях в качестве погонщика собачьей упряжки, Кнуд решил продемонстрировать свои навыки. Разыскав директора копенгагенского зоологического сада Юлиуса Шиотта, он попросил одолжить ему собачью свору, но, к сожалению, собаки оказались слишком старыми и дряхлыми. Он зашел так далеко, что даже написал организаторам в Стокгольме, предложив им гонки на собачьих упряжках, но идея была отвергнута ввиду того, что подобные катания не принадлежат к видам спорта, принятым в скандинавских странах. Таким образом, участие в мероприятии и поездка в Стокгольм провалились.
Взамен этого Расмуссен заключил договор с журналом Illustreret Tidende, решив отправиться на Скандинавские игры в качестве корреспондента; итогом этой поездки стала журнальная публикация, увидевшая свет 24 февраля. Используя поэтический стиль, автор статьи ставил перед собой задачу вызвать у читателя ощущение личного присутствия. Сам же Кнуд, находясь на свежем воздухе, пребывал в полном очаровании от куда более привлекательного вида спорта в лице одной барышни из Лапландии. Статья заканчивается словами, которые якобы вырвались из уст лапландской девушки, держащей Кнуда за руку во время факельного шествия: «Слушай, а ведь мы с тобой являемся частью великого союза, берущего начало с древнейших времен, духом которого пропитаны „Скандинавские игры“»! И Кнуд добавляет: «Мысль о том, что за всем этим стоит современная система, вызвала у меня неожиданные эмоции».
В статье раскрываются три темы, которые впоследствии станут определяющими в его жизни, писательской деятельности и поступках. Как писатель он обладал отменной способностью адаптироваться к среде, в которой на тот момент находился, в письменной форме передавать свои впечатления и чувства, представляя читателю живую картину. Вторая тема, неявно всплывающая в данном контексте, – это интерес к этнографии и мифологии. Третья, не менее важная, – это ощущение противоречия между старым укладом и современным миром. И, пожалуй, самое главное: все, о чем он писал, было пропитано самой жизнью. Однако чувствуется, что в этот момент над ним довлеет чья-то воля и принуждение.
За статью ему заплатили 40 крон. Сумма была такой ничтожной, что Кнуд вернул ее редакции, заметив при этом, что если редакция испытывает финансовые трудности, то никакой оплаты он вообще не возьмет. Несомненно, это было красивым жестом, ведь на тот момент у него имелись проблемы с деньгами.
Нужно было идти дальше, но слишком быстро возвращаться домой ему не хотелось. Ввиду отсутствия денег запланированную поездку в Северную Норвегию пришлось отложить.
Во время пребывания в Стокгольме он посетил вечеринку для журналистов, на которой ему удалось достать бесплатный проездной по шведской железной дороге, чтобы таким образом добраться до снега и до лапландцев. Острую нехватку средств он сумел преодолеть, пообещав известному редактору Альберту Энгстрёму написать очерк в юмористический журнал «Стрикс» (Strix). Они познакомились на вечеринке и успели подружиться. Помимо этого Кнуд завел знакомство с редактором Вальдемаром Ланглетом, благодаря которому ему открывался доступ сразу к нескольким шведским газетам.