Король умер, да здравствует король!

Гримм Александр

Правда, в отличие от Акио я получил лишь малую дозу заряда, братоубийце же достанется вся мощь нашей с ним объединённой Дэнки. И пускай электрический ток распространится по всему затопленному помещению, за себя и товарищей я не беспокоюсь. Мы заранее подготовились к подобному исходу и нацепили резиновые сапоги.

И только в этот момент я осознаю, что совсем забыл про нового союзника. Амано. Гениальная внучка Морихея Уэсибы на чьих ножках красовались лёгкие ботиночки.

Пипец котёнку. Несите нового. И как мне теперь объясняться перед Мичи?

Ну ничего первая любовь она такая — скоротечная…

— Merda! [19] Мы поджарили

ребёнка!!! — произносит моими устами итальяшка.

«Какие ещё нахрен „мы“? Я вообще не при делах!» — мысленно открещиваюсь от участия в столь сомнительном мероприятии. Нет, ну а что, кто тело контролирует тот и за косяки пускай отвечает. Верно, ведь? Ну, чем не готовая отмазка для Мичи?

— Piccolo diavolo di Satana! [20] — отвечает вслух Вилли Пеп, а секундой позже я понимаю, что этот трус сбежал от ответственности. Тело вновь начинает слушаться.

19

Дерьмо!

20

Маленькое исчадие сатаны!

Не успеваю, как следует погоревать о боевых потерях, как жидкость под ногами перестаёт бурлить и едкие пары начинают потихоньку рассасываться.

— Ах ты мелкий кусок говна! Смерти моей захотел? Да, я всё дедушке расскажу! — всё-таки выжила сучка мелкая и когда только успела заскочить на Мичи?

Разъярённая малолетка висит на шее у кохая, обхватив того ногами, и потрясает малюсеньким кулачком. Сам же невольный спаситель юных девиц стоит с отвисшей челюстью. Похоже, не верит собственному счастью, ну или горю…вдруг ушлый пацан давно обо всём догадался и таким нехитрым способом хотел избавиться от назойливой пассии? Ну а что, дедушка у Амано человек серьёзный такому в сватовстве не откажешь, а так был бы повод.

— Сэмпай, а вы, выходит, не только сильный и красивый, но ещё и умный, — восхищённо произносит стервец. — Так всех провести и друзей, и врагов!

Эх, лучше бы и дальше стоял и помалкивал.

И пока кохай «искренне» восторгается моей несуществующей гениальностью, я внимательно оглядываю помещение. Пытаюсь отыскать бессознательное тело избранного потомка и не нахожу…

— К бою! — ору я во всю глотку, но моё предупреждение запаздывает.

Не успевают тревожные слова отзвучать, как из недр контейнера, где до этого прятался Цугимити, выскакивает избранный потомок Мусаси. Глаза Акио холодно блестят прямо как лезвия катан в его руках, а за спиной молодого мужчины парит призрак великого предка.

Вот ведь гадство! Хотя чего я ожидал? Долбанный Мусаси со своим сраным Мунэн Мусо как-то помог Акихико увернуться от выстрелов якудзы. Так с чего я решил, что возможностей этой штуки не хватит, чтобы моментально просчитать ситуацию и отыскать путь к спасению?

— БАРРРА!

Вслед за утробным рёвом в полёт отправляется лезвие одати. На этот раз гигант использует горизонтальный выпад, дабы наверняка зацепить юркую цель. И пускай одна рука мечника всё ещё висит бесполезным куском мяса вдоль тела, у второй хватает сил, чтобы ловко орудовать монструозным мечом.

С громким гудением широкий клинок вспарывает воздух. Я вижу, как мышцы Нодзу вздуваются от натуги, они вот-вот разорвут одежду. Уродливое лицо парня и вовсе стремительно превращается в кровавую маску — капилляры лопаются уже не только в глазах.

А между тем я начинаю слышать десятки, нет сотни голосов, чьи владельцы пребывают в агонии. Они стонут от боли и молят о скорой смерти. Достаточно быстро понимаю, что страдальческие вопли

доносятся не откуда-нибудь со стороны, а из круговерти схватки, точнее, от самого одати Норимицу. Вместе с тем приходит осознание того, что изделие древнего мастера пробуждается от векового сна. В этот момент кровавая Ки меча и человека переплетаются между собой, образуя невиданный доселе симбиоз — Кэкки настолько густую и плотную, что она полностью скрывает из виду фигуру командира Ёкайдо. Секундой позже объединённая Ки принимает причудливую форму и мечник становится похож на древнего самурая в алом ламеллярном доспехе.

Сразу после этого вопли несчастных усиливаются. Они буквально вонзаются в уши и рвут барабанные перепонки. Жертвы одати Норимицу стенают. Их десятки, сотни, а может быть и тысячи. Тех, чьи жизни когда-то оборвал знаменитый меч. Они вещают о своём печальном конце.

— АКАЙ ШОКЕЙ [21] ! — внезапно голоса умерших сливаются и в едином порыве исторгают вопль, после которого наступает тишина. Звуки пропадают. Всё! Я больше не слышу яростных кличей Нодзу и свиста клинков. Даже собственный голос и тот не разрезает тишину.

21

Красная казнь.

Вслед за криком Кекки на лезвие одати Норимицу начинает стремительно темнеть, приобретая цвет запёкшейся крови. В нос бьёт терпкий металлический аромат. Его ни с чем не спутать — так пахнет кровь.

Меч в руке Нодзу замедляет свой ход, теряя былую стремительность. Лезвие одати более не рассекает воздух, а принимается плавно плыть по его волнам к цели. Удар кажется таким медленным, что даже я бы сумел от него уклониться. Но это лишь иллюзия. Как бы избранный потомок Мусасси ни пытался увернуться от несущего погибель клинка у него ничего не выходит. Изделие древнего мастера будто обрело разум и теперь само преследует жертву. В отчаянии Акио решает парировать атаку гиганта.

До этого момента избранный потомок не скрещивал клинки с Нодзу, опасаясь грубой мощи последнего. Всё это время обоерукий мечник лишь уклонялся. Состояние Мунэн Мусо позволяло ему быть в гармонии с бытием и действовать спокойно и естественно даже перед лицом смертельной опасности. Но теперь всё изменилось. Палач тысяч одати Норимицу не оставил избранному потомку выбора.

Беззвучно сталкивается холодная сталь. Алое лезвие одати Норимицу скользит по плоскости клинка кодати. Избранный потомок не использует жёсткий блок, вместо этого он мудро отводит в сторону тяжёлое лезвие одати. Тягаться силами с хозяином гигантского меча весьма глупая затея и молодой мастер прекрасно это осознаёт. А ещё, как и любой японский мечник он отлично знает непреложную истину: путь к неуязвимости кроется в защите, в то время как возможность победить заключена в атаке. И пока коротким мечом Акио отклоняет алое лезвие одати, длинным он готовится нанести удар. Остриё его второго меча тати уже смотрит гиганту в низ живота.

Вмешаться не успеваю. Развязка наступает слишком стремительно. Левая рука Акио не справляется с чудовищной нагрузкой. Несмотря на все тренировки, кисть избранного потомка пасует перед грубой мощью великана — пальцы разжимаются, выпуская на волю рукоять кодати. И пока короткий меч отлетает в сторону, его собрат, что покоится в правой руке Акио, достигает цели. Правда из-за мимолётной потери баланса клинок тати вспарывает не живот Нодзу, как изначально задумывалось, а всего лишь бедро гиганта. Из-за алого доспеха, через который пробилось лезвие длинного меча я не могу оценить опасность раны. Но даже на первый взгляд кажется, что клинок погрузился достаточно глубоко в плоть.