Король-Воитель
Шрифт:
– Я ухожу без сожаления, Дамастес. Возможно, мне снова удастся служить твоему семейству, но в другом времени, другой жизни…
– Я хотел бы этого, – чуть слышно добавил он. – Я хотел бы увидеть Кадала, твоего отца, еще молодым и невредимым. И твою мать. Я не помню ни одной столь прекрасной женщины; даже твои сестры в молодости не могли с нею сравняться.
Он умолк, и некоторое время раздавалось лишь его хриплое, тяжелое дыхание. Я не шевелясь стоял на коленях, пригнувшись к его изголовью, и не больше чем он сам замечал ведьму (она то прикладывала к обгоревшему телу свежие примочки, то
– Может быть, и нет, – вновь заговорил он, – может быть, и нельзя вернуться в лучшее прошлое. Священники говорят, что Колесо движется только вперед. Но и будущее может оказаться лучше, чем наше время, полное жестоких демонов и злодеев-королей.
– Может быть, когда я вернусь с Колеса, здесь будет мир. Мир – и никаких королей. Никаких королей, – повторил он. – Что ж, ради такой мечты стоит и умереть. – Его дыхание стало громче, затем в бронхах послышался сильный хрип, он забился, задергался всем телом, но почти сразу же затих и опочил.
А я стоял, не видя ни старинного дерева конюшни, ни густых кустарников позади, ни руин, оставшихся после пожара. Перед моими глазами, словно наяву, метались огоньки, пляшущие свой смертельный танец.
В сознании билась одна мысль: я должен был это предвидеть. Я знал, что Тенедос нанесет свой удар, и обязан был сделать больше, должен был отказаться от всего и заставить их немедленно уйти в джунгли.
Но почему он напал на невинных? Ответ сложился у меня одновременно с вопросом: он рассчитывал, что меня убьет демон-леопард, а этот пожар должен был затем стереть мое имя с лица земли. Тотальная война, законченная месть. Это было в его духе, в духе человека, наполовину превратившегося в демона, жениха Сайонджи.
Если бы Пето не вышел проверить постовых и не закричал, то все неминуемо погибли бы. Я спросил себя, как же Тенедос дал такую промашку в своем колдовстве, почему его огни не рванулись в темноту, чтобы найти и прикончить моих сестер, но ответа мне так и не удалось узнать.
– Когда мы сделаем погребальный костер? – спросила Анадир.
– Как можно скорее, – ответил я. – Для обоих – Пето и Мангаши.
Но тут, при мысли о том, что эти двое людей, которых я так любил, погибшие от огня, вновь будут преданы пламени, я почувствовал резкие спазмы в желудке, и мне на память пришел другой способ погребения, используемый лесными дикарями.
– Разберите руины нашего дома, – приказал я. – Выкопайте глубокие ямы, положите на дно побольше тех трав и цветов, которые Мангаща и Пето особенно любили, и захороните мертвых в этих могилах. Потом приведите волов, распашите место погребения и засейте его цветами, чтобы там вырос прекрасный цветник. Пусть вся округа знает, что этот цветник служит памятником двоим храбрецам, и пусть туда ходят все – женщины и мужчины, старики, юноши и девушки. Только не позволяйте появляться там ни одному волшебнику, ни одному воину или вообще человеку с оружием.
– А что мы будем делать дальше? – спросила Джерица. – Ведь теперь ты глава семейства.
– Нет, – ответил я. – Потому что через час меня уже здесь не будет. Каждый из вас будет нести равную ответственность за всю семью, и все решения вы должны принимать совместно.
Я увидел, как изменилось выражение лица Траптейна, когда я отдавал эти приказы, подошел к нему поближе и наклонился почти вплотную. Его глаза широко раскрылись от страха.
– Ты поступишь так, как я приказал, – сказал я ему почти шепотом, – и не беспокойся, что прогадаешь из-за снижения арендной платы. Если ты не станешь обращаться с моими родными и моими слугами, как со своими ближайшими родственниками, то, когда я вернусь, тебе придется познакомиться с моим гневом. А если я погибну, то вернусь в облике демона и все равно разделаюсь с тобой. Клянусь в этом именами Таниса, Вахана… и самой Сайонджи!
Он был донельзя перепуган как моим гневом, так и именем богини Смерти, и послушно кивнул. Думаю, теперь о его поведении мне можно было не беспокоиться.
– И как долго, по твоему мнению, нам придется скрываться? – спросил Дариал.
– До тех пор, пока человек, именующий себя Лейшем Тенедосом, будет оставаться в живых.
– Как же мы узнаем, что… что его больше нет? Что нам больше ничего не грозит и мы можем покинуть убежище? – осведомилась Джерица.
– Об этом узнает вся страна, – пообещал я.
– А ты сам? – обратилась ко мне Касса. – Куда пойдешь ты?
– На юг, – ответил я. – На юг, на войну.
9
ПОХОД НА ЮГ
Первые три дня я ехал как можно быстрее, стремясь уйти подальше от имения и его обитателей. Затем я выбрался из джунглей Симабу в бескрайние саванны Тагила. Сначала ехать приходилось по извилистым разбитым проселкам, но затем дороги стали шире, а по мере того как я забирал на восток, приближаясь к Латане, кое-где в городских предместьях стали попадаться даже мощеные тракты.
Мне встречались и другие путешественники – торговцы и фермеры, направляющиеся на рынки. Точно так же, как и во время моего первого путешествия по Кальди и Симабу, в большинстве своем это были пожилые или очень молодые люди. Для вящей безопасности они передвигались группами.
Но здесь на дорогах попадались и другие странники, каких мне прежде не доводилось видеть. Кое-кто из них особенно тревожил меня: отставные солдаты, путешествующие по двое или небольшими группами. Часть из них имела лошадей, часть передвигалась пешком. В основном они были одеты в остатки своего обмундирования, и некоторые из них – впрочем, очень немногие – не имели руки, ноги, глаза или были изуродованы каким-то иным образом. Все были вооружены и отличались твердым взглядом, характерным для людей, которым слишком часто приходилось видеть смерть.