Король волшебников
Шрифт:
Адмирал Лакер чуть заметно наклонил голову в знак того, что постарается не выделываться.
Белый Шпиль стоял на берегу широкого морского залива с зеленой, до странности бледной водой. Почти идеальную дугу побережья могло выкроить лишь некое доброе божество (надо же смертным где-то ставить свои корабли) – и, насколько Квентин знал, так и было. Он велел кучеру остановиться в начале береговой линии. Все трое вышли, щурясь на солнце после полумрака кареты.
Запах соли, дерева и смолы пьянил не хуже чистого кислорода.
– Ну-с, приступим. – Они медленно
– Думаю, что вам подошли бы «Топорик», «Мушка» или «Холмы Моргана».
– Пожалуй. Твое мнение, Джулия?
Она почти все время молчала и двигалась, как во сне. Квентину вспомнился рассказ Элиота – нашла ли Джулия то, что искала тогда? Возможно, она надеется найти это на острове Дальнем.
– По мне, они все хороши.
В общем, да… хороши и даже красивы, вот только «Быстрого» среди них нет. Квентин, скрестив руки, еще раз оглядел гавань.
– А как насчет тех, на рейде?
Глаза Джулии, так и оставшиеся сплошь черными, без опаски смотрели на солнце и сверкающее море.
– Ими ваше высочество, естественно, тоже вправе распоряжаться, – поджал губы адмирал.
Джулия, дойдя до ближайшего причала, перескочила на палубу какой-то рыбачьей лодки.
– Прыгайте, – сказала она, отвязывая конец, и добавила, когда Квентин присоединился к ней: – Ты слишком долго ходишь вокруг да около. Хочешь что-то сделать, так делай.
Баркас, нагретый солнцем, безбожно вонял. Из-под палубы, как видно спросонья, вылез его хозяин – загорелый, обветренный, с седой бородой. Под его комбинезоном явно ничего больше не было. Лакер обратился к нему на незнакомом Квентину языке, и рыбак как будто ничуть не удивился тому, что два монарха и адмирал реквизировали его судно.
Лакер в своем мундире ни капельки не вспотел – Квентину это казалось нечестным. На рейде стояли корабли с глубокой осадкой: громадный линкор, чья-то роскошная яхта, широченный купец.
– А это что? – показал Квентин.
– Виноват, ваше высочество… зрение у меня уже не то после долгих лет службы. Вы изволите говорить о…
– Да. Именно о нем. – Многоточия Квентину надоели. Он имел в виду посудину, лежащую кверху дном у песчаной отмели, как выброшенный на берег кит.
– Этот корабль очень долго не выходил в море, ваше высочество.
– И тем не менее.
Квентином руководила не только месть адмиралу, который все-таки немного выделывался. Лакер и рыбак обменялись долгим взглядом, говорившим: вот еще навязался на нашу голову.
– Не вернуться ли нам к «Холмам Моргана»?
– Непременно вернемся, –
Рыбак, полоща парусами, кое-как подошел к опрокинутому судну; надо будет его за это вознаградить. Белая краска на корпусе облупилась, обнажив серую древесину, длинный бушприт сломался, но обводы говорили о хищной стремительности. Не массивный боевой слон и не изнеженная красавица яхта: изящный и в то же время деловой вид. Жаль, что корабль не на ходу. Если бы Квентин попал сюда лет на пятьдесят раньше…
– Ваши соображения, адмирал?
Киль баркаса задел песчаное дно. Адмирал, глядя на линию горизонта, откашлялся.
– Я бы сказал, что это судно знавало лучшие дни.
– Чем корабль занимался в прошлом?
– Рабочей лошадкой был, – хрипло сообщил хозяин баркаса. – Класса «олень». Ходил в Лонгфолл и обратно.
Квентин не сразу понял, что он говорит по-английски.
– Красивый… верней, был красивым.
– Одно из красивейших судов, когда-либо спущенных на воду, – торжественно подтвердил адмирал. Шутка? Вряд ли, Лакер никогда еще не шутил.
– В самом деле?
– «Олени» – особенные суда. В Лонгфолл они возили хладопряности, сюда – горный шпат. По быстроте и надежности им не было равных: «олень» свозил бы вас в ад и доставил обратно.
– Куда же они все подевались?
– В Лонгфолле кончился горный шпат, а мы перестали им возить хладопряности, – объяснил разговорившийся рыболов. – В «оленях» больше не было надобности, вот их и разломали на часовое дерево. Их лорианцы строили. Филлорийские мастера пытались им подражать, но был в этих кораблях какой-то секрет, который теперь утрачен.
– Мой первый корабль никто во всем военном флоте не мог догнать, – сказал Лакер, – а «олень» однажды обошел как стоячего.
Квентин встал. Стайка птиц снялась с разбитого корабля и тут же села обратно. С другого борта стала видна проломленная палуба и надпись на корме: «Мунтжак» [6] .
Жаль, что это не сказка о Филлори: в ней Квентин путешествовал бы именно на таком корабле.
– Ну что ж. Вернемся к «Холмам Моргана»…
– Есть, ваше высочество.
6
Мелкий олень, обитающий в Южной и Юго-Восточной Азии.
– …и скажем капитану, чтобы привел свое корыто сюда и отбуксировал «Мунтжака» в сухой док. Это как раз то, что нам надо.
Кое-что иногда можно исправить даже долгое время спустя.
Ремонт «Мунтжака» (оказалось, это олень такой) обещал занять пару недель, хотя Квентин, пользуясь королевскими привилегиями, согнал к нему лучших городских корабельщиков. Это время он решил использовать с толком.
Накопившейся у него нервной энергии хватило бы на снабжение целого города, так что расходовать ее было одно удовольствие. На всех площадях вывесили афиши с извещением о турнире.